Транс гомусты не нарушился, даже когда Захарий открыл глаза и раздраженно рыкнул:
— Эй, бабу, вас не учили стучать? Какого черта так вылупились?
— Как — так?
— Словно хряк на дерьмо.
Ноб Киссин не только привык к грубостям от объекта своего поклонения, но даже с нетерпением ждал резких слов, считая их напоминанием о препятствиях, поджидавших его на избранном пути. Однако ради приличия изобразил обиду и надулся, возмущенно выпятив грудь под просторным балахоном.
— Вот еще! Кто это вылупился? Так, смотрю помаленьку. И зачем мне вылупляться? Душа и сама зряча, не правда ли? Земные обличья излишни тому, кто способен воспринять сокрытое.
Как всегда, Захарий не уловил смысл этих изречений.
— Могли бы уведомить о своем визите, — проворчал он. — А то прям как черт из коробочки.
— Большая занятость помехой стала уведомленью. По возвращении из Китая командирован был я в Гхазипур во имя инспекции опийного урожая. Но как только выплыла возможность, я ухватился, чтоб повидаться с вами.
— Как съездили в Китай?
— В целом жаловаться грех. Кроме того, у меня для вас добрая весть.
Захарий сел и натянул рубашку.
— Что за весть?
— Я виделся с мисс Полетт.
— Что? — Захарий подскочил. — Что вы сказали?
— Я встретил мисс Полетт на острове Гонконг, — ответил гомуста, лучась улыбкой. — Она обрела работу помощницей английского ботаника. На острове ими обустроены питомники, где выращиваются всякие деревья и цветы из джунглей.
Захарий опять повалился в кровать. Он уже давно не вспоминал Полетт и сейчас с легкой грустью подумал об их ночных стычках, когда ее образ воплощался из тени. Но та Полетт была всего лишь призраком, порожденным его фантазиями, а вот настоящая его оговорила, о чем он никогда не узнал бы, если б не миссис Бернэм. Захарий хмуро посмотрел на гомусту:
— Она спрашивала обо мне?
— Всенепременно. В руки ей упал номер «Калькуттской газеты» с репортажем о вашем деле. Мисс Полетт была осведомлена, что вы очищены от всех обвинений и планируете направиться в Китай. Она обильно задавала вопросы о сроке вашего приезда. В ожидании мисс вся извелась. Весьма возможно, что вы найметесь на какой-нибудь корабль, сказал я. Ведь вы, в конце концов, моряк, не так ли?
Ответ был дан мгновенно:
— Ну уж нет, бабу! Этим дерьмом я сыт по горло — в море ежеминутно рискуешь жизнью, а карманы твои пусты. Я больше не желаю быть благородным нищим. — Захарий вздохнул. — Хочу стать богачом — спать на шелковых простынях и пуховых подушках, вкусно есть и жить вот в таком доме. — Он показал на особняк Бернэмов. — Хочу кораблями владеть, а не служить на них. Вот чего я хочу — обитать в мире мистера Бернэма.
Трижды прозвучавшее слово «хочу» возымело удивительный эффект: на гомусту снизошло озарение. Он вспомнил, что всегда говорила мать Тарамони: ныне человечество живет в эпоху Кали-юга[55] — время апокалипсиса, безудержных желаний и стремлений, в котором правят демоны алчности и вожделения. Она закончится лишь с приходом на землю бога Вишну в облике разрушителя Калки, и тогда наступит новый временной цикл — эпоха Сатья-юга, пора истины. Население земного шара неизмеримо возрастет, ускоряя поступь жадности и желаний и тем самым приближая явление Калки, предрекала мать Тарамони.
Ноб Киссин вдруг понял, что Захарий — живое воплощение этого пророчества. Теперь все встало на свои места: он должен помочь посланнику в его миссии по высвобождению демона алчности, притаившегося во всякой человеческой душе. А способ хорошо известен — вещество, обладающее магической силой превращать людскую слабость в золото.
— Опий все решит, — сказал Ноб Киссин. — Он порождает желание, которое перечеркнет все прочие. Вам надо научиться торговать опием, как мистер Бернэм. У вас есть все задатки.
Захарий недоверчиво сморщился.
— Не уверен, бабу. У меня мозги не для бизнеса, вряд ли что получится.
Ноб Киссин молитвенно сложил руки:
— Не волнуйтесь, мастер Зикри! Если направить энергию в нужное русло и приложить усердие, вы добьетесь успеха. И даже превзойдете мистера Бернэма! Я тридцать лет служил гомустой и всякое что к чему прекрасно разумею. Я все вам подскажу. Если не щадить живот и взять назубок мои наставления, удача не за горой. Поднатужимся, а?
— Но с чего начать?
Ноб Киссин поскреб подбородок.
— Сколько у вас денег?
— Сейчас поглядим. — Из-под тюфяка Захарий достал сверток с деньгами, которые получал от миссис Бернэм. Часть их ушла на оплату долга по судебным издержкам, но осталось еще прилично — Захарий распустил бечевку, и на кровать хлынул серебристый поток.
— Ого! — Ноб Киссин вытаращился на сверкающую горку монет. — Тут не меньше тысячи рупий. Где вы столько заработали?
— Там и сям по случаю, — поспешно сказал Захарий. — Да еще старался экономить.
— Для начала хватит, а там и прибыль подоспеет.
— Какие мои действия?
— Приступим завтра. В пять пополудни встречаемся на Стрэнде, захватите мошну. Прошу не опаздывать, я буду на месте как из пушки.
55
Кали-юга — четвертая из четырех эпох в индуистском нисходящем временном цикле. Она характеризуется падением нравственности, ибо в мире добро уменьшается до одной четверти от первоначального состояния.