Следовательно, мы задаемся вопросом: обращен ли закон только к Израилю, учитывая их уникальные отношения завета с Господом, или же он имеет отношение и к остальным народам (включая, в конце концов, нас самих)? Ответ следующий: «И то, и другое». Но здесь нужно оговориться. Закон не имеет прямого отношения и не адресован напрямую к народам (как утверждает Пс. 147, 8–9, Бог не дал его прочим народам, как дал Израилю). Но это не означает, что закон Израиля не относился к ним. Скорее, закон был дан Израилю, чтобы тот стал примером, светом для народов. Ожидалось, что в будущем, как его представляли пророки, закон будет дан всем народам, или же они придут, чтобы научиться ему. Народы должны были увидеть справедливость Божьего закона, который прежде будет воплощен в его народе (Ис. 42, 4). Израиль должен был стать светом для язычников.
Таким образом, учитывая роль Израиля в Божьем плане для народов и функцию закона в связи с их миссией, мы можем заметить: закон был задуман (наряду с прочими аспектами общественной жизни Израиля, как мы уже видели), чтобы сформировать Израиль в конкретных, четко определенных рамках их исторического и культурного контекста. Их общественная жизнь, со всеми ее правовыми структурами и институтами, нравственными нормами и богословским фундаментом, становится моделью, или парадигмой народа, который должен стать священником для всех народов. Кроме того, значение и применение этой парадигмы выходит за географические, исторические и культурные границы Израиля. Р. Клементе обращает внимание на актуальность и широкую применимость ветхозаветного закона, напоминая тем самым выдвигаемый мною тезис, хотя и не использует понятие «парадигматический»:
Удивительно, что Ветхий Завет содержит Тору — наставления, которые могут быть применимы к широкому спектру общественных и политических систем. Общества, резко отличающиеся экономически, политически и культурно, обрели в Ветхом Завете богатый и действенный источник социального и нравственного учения.[40]
Следовательно, отличительность Израиля не препятствует универсальному применению, а служит ему. Парадигма, по своей сути, уникальный способ, дающий возможность более широкого применения, выходящего за собственные рамки.
Я полагаю, что парадигматический характер Израиля — не просто герменевтический инструмент, изобретенный нами и навязанный для обзора прошедших событий, и потому являющийся анахронизмом. Скорее, выражаясь богословским языком, такая парадигматическая функция была прежде всего частью Божьего замысла в создании и формировании Израиля. Когда мы задаемся вопросом о нравственной значимости древнего народа для современного мира, то пытаемся увидеть наш собственный мир в свете писаний Израиля, и таким образом исполняем Божественный замысел. Именно для этого нам даны писания. В одной культуре и в одном срезе истории они дают нам парадигму тех социальных ценностей, которые Бог ожидает от человечества в целом.
Будет полезным рассмотреть еще несколько примеров того, как работают парадигмы.
Парадигмы в грамматике
Когда мы изучаем новый язык, то часто заучиваем парадигмы слов. Например, слово parler часто используется в качестве парадигмы при изучении французского языка. Если мы выучим все формы окончаний этого глагола, у нас будет парадигма для других глаголов такого типа во французском — всех правильных глаголов с окончанием –er. Как только мы выучили форму и образец этой парадигмы, этого конкретного примера, то сможем применять парадигму ко многим другим глаголам или даже изобретать новые глаголы с этими окончаниями, так как они будут соответствовать парадигме. Напротив, если мы напишем предложение, начинающееся с Nous arrivez, нам укажут на ошибку — это не согласуется с парадигмой. Знание парадигмы помогает нам видеть нарушения грамматики, а также говорить и писать правильно. Таким образом, выучив парадигмы слов (глаголов, существительных и пр.) мы можем использовать широкий словарный запас в новых ситуациях.
Использование Израиля в качестве парадигмы дает нам способность перейти от одного определенного случая к множественным контекстам, где ситуации могут сильно отличаться. Мы можем найти и применить принципы, согласующиеся с парадигмой, которой мы научились из Ветхого Завета (и, конечно же, как библейские христиане, из более широкой парадигмы всей Библии). Парадигматический подход помогает нам критически оценивать ситуации или предложения на предмет их соответствия парадигме, созданной Богом в Израиле. Таким образом, парадигма может формировать как положительное, так и отрицательное нравственное суждение.
Парадигмы в науке
В 1970 году Томас Кун написал книгу о научных революциях, в которой была предложена свежая идея понимания научного прогресса.[41] Согласно Куну, наука развивалась не в соответствии с классическим мифом эволюции о накоплении теорий, основанных на все более глубоком исследовании данных. Скорее, наука время от времени совершала громадные скачки, когда одна парадигма, которая существовала уже на протяжении веков, оказывалась несостоятельной и отвергалась, чтобы на ее место пришла другая. После этого вся экспериментальная деятельность совершалась в новой парадигме понимания до тех пор, пока и она не становилась несостоятельной и не заменялась. Такие сдвиги парадигм происходят не часто, потому что их последствия, как правило, разрушительны и сеют разногласия.
Исследование любой проблемы всегда совершалось на фоне предпосылок и убеждений, сформированных существовавшей прежде наукой. В современной науке этот фон обрел форму «парадигм», группы убеждений, теорий, ценностей, стандартов исследования и их результатов, дающих направление для прогресса во всей области.[42]
Кун использует слово «парадигма» в двух значениях. С одной стороны, оно означает «совокупность убеждений, ценностей, приемов, общих для членов данного сообщества». С другой стороны, оно означает «конкретные решения задач» — реальные результаты экспериментов, которые предоставляют рабочие модели для дальнейшего исследования и указывают пути решений для большего числа нерешенных проблем. Берн Пойтресс (Vern Poythress), размышляя над тем, что сказал Кун, показывает разницу этих двух значений, используя понятия «дисциплинарная матрица» для первого и «образец» для второго. Мне представляется, что оба значения слова «парадигма» (и как матрица убеждений, и как конкретные примеры) могут быть полезны для понимания того, как Ветхий Завет может функционировать в качестве нравственной парадигмы для нас.
Прежде всего, появление Израиля ввело в древний ближневосточный мир новую парадигму убеждений и ценностей — здесь парадигма используется в широком значении, как всеобъемлющая матрица убеждений. Это не означает, что Израиль был совершенно непохож на свое окружение, то есть не имел религиозных или культурных связей. Огромное количество сравнительных исследований показали, до какой степени Израиль взаимодействовал с современным ему миром. Тем не менее, выше мы показали, что в некоторых сферах Израиль отличался сознательно и намеренно. И это отличие включало все их мировоззрение — матрицу убеждений и предположений, направлявших их социальное и религиозное самопонимание и организацию. Среди множества отличительных особенностей этого революционного мировоззрения (парадигмы) можно выделить следующие:
• монотеизм Израиля, который, по всей видимости, сначала был моно–Яхвизмом, но со временем развился в зрелое посвящение Яхве как единственному божеству;
41
Thomas S. Kuhn,