Но Шакунтала не смотрела на принца высокомерно или надменно. Как раз наоборот. Она зауважала принца за его радость. Ее учили уважать этот тип несамонадеянной скромности. Не говорили прямо, а учили примером. Примером человека, который никогда не хвастался, хотя ему было чем похвастаться, больше поводов, чем у любого другого живущего в Индии с времен, описанных в «Махабхарате» и «Рамаяне».49
Эта мысль принесла боль, но Шакунтала отогнала ее.
Действия Тарабай и принца сказали Шакунтале и многое другое. У ее собственного отца, императора Андхры, было много наложниц. Шакунтала часто наблюдала за ними в присутствии отца. Ее отец всегда хорошо относился к наложницам. Но ни одна из них не осмелилась бы так интимно и непосредственно прикоснуться к нему в присутствии остальных. Ее собственная мать, императрица, не стала бы так делать. И даже, как подозревала Шакунтала, не стала бы так вести себя, когда они с отцом оставались вдвоем в императорской спальне.
Ее отец был холодным, жестким и необщительным человеком. Император до мозга костей. Он не терпел фамильярности ни от кого, ни от мужчины, ни от женщины. И, насколько знала принцесса, он ни к кому не проявлял ни малейшей нежности. Уж точно не к ней самой.
Однако от этой мысли не стало грустно. Всю жизнь отца занимала угроза малва. Шакунтала поняла, что много лет назад отец по-своему любил ее. Он отдал ее на воспитание наемному убийце из маратхи — презрев все обычаи и традиции — только по одной причине. Он ценил девочку и дал ей самый большой подарок в своей власти. Этому подарку Шакунтала обязана жизнью.
Однако воспоминания снова принесли боль. Но принцесса заставила себя вернуться к текущему моменту.
Значит, мягкий и нежный принц, к тому же еще и скромный. Отзывчивый, участливый, душевный.
И находчивый!
Шакунтала сдержала смешок. Ребенок в некоторых вещах. Хватит!
Она с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Принцесса обладала великолепным чувством юмора. Оно особым образом проявлялось, когда ее не выводили из себя. И, несмотря на всю напряженность той ситуации, эпизод-то был комичным.
Принц обнаружил ее в шкафу, где ее спрятал Рагунат Рао. Как и планировалось заранее. На полке, на которой девушка едва умещалась вместе с кувшином воды, небольшим количеством еды и — ее нос сморщился от воспоминания — ночным горшком. На ней лежала стопка простыней.
Как только принц занял гостевые апартаменты в углу дворца, Эон поспешил открыть шкаф и вызволить Шакунталу. На приемлемом маратхайском принц начал объяснять детали плана. Шакунтала старалась отводить взгляд. Принц торопился, смывая кровь и грязь с тела. (Принцесса совсем недавно слышала звуки битвы на подступах ко дворцу, ей очень хотелось выбраться из шкафа и посмотреть, что там происходит.)
Пока Эон раздевался, еще один человек — его называют давазз, должность у него такая, несколько странная — наполнил для принца ванну прямо в спальне. Шакунтала один раз позволила себе взглянуть на него, не столько от девического любопытства, сколько для того, чтобы оценить принца. Очень впечатляющее тело. Но на нее гораздо большее впечатление произвело отношение к нему — принц небрежно, не думая о крови и следах, оставленных вражеским оружием, просто смывал с тела жуткую память о сражении.
Так. Смелый принц. Опытный и умелый в битве, несмотря на молодость. Такими принцы и должны быть в новом мире, созданном малва. Шакунтала его одобрила. Очень одобрила.
Из-за дверей донеслись звуки голосов — раджпуты ругались с иностранцами. Человек принца тут же схватился за огромное копье. Но принц прошипел указания на своем языке. Давазз поставил копье к стене и направился к двери, причем с такой широкой улыбкой, какую Шакунтале не доводилось видеть никогда в жизни.
Принц мгновенно бросился к шкафу и убрал все следы пребывания там Шакунталы. Прятать было почти нечего — там стояли пустой кувшин из-под воды и наполовину заполненный мочой ночной горшок. Принц поставил оба предмета на видном месте, после того как вылил мочу в окрашенную кровью воду.
Затем, до того как Шакунгала успела понять, что происходит, Эон схватил ее и толкнул на кровать. Мгновение спустя принц — все еще голый — лежал на ней. Он набросил на них простыню и сразу же стал активно работать ягодицами. Шакунтала оказалась полностью закрыта — частично простыней, частично принцем. Он был ненамного выше ее, но в два раза шире в плечах и груди. Девушка чувствовала себя, как котенок под тигром. Она ничего не видела, кроме голой груди принца.
Мгновение спустя голоса уже звучали в комнате. Вошедшие продолжали спорить. Теперь она понимала язык раджпутов. С опозданием господин Венандакатра приказал обыскать весь дворец и прилегающую к нему территорию. Офицер-раджпут, командующий отрядом, извинялся. Он не сказал прямо, но дал понять: считает занятие идиотским. Просто детская прихоть великого господина. Ясно же, что преступники давно покинули дворец. Разве трех йетайских собак, охранявших ворота, не нашли убитыми наутро после бойни? С тех пор прошло почти целых два дня. Абсурдно предполагать, но… Приказ есть приказ.
Тогда принц Эон поднял голову, чуть-чуть. И закричал в ярости. Как разгневанная особа королевской крови. Но ягодицы так и ходили взад и вперед и его пах терся об ее собственный. Конечно, она все еще была одета. Но раджпуты не могли этого видеть. Единственное, что они могли видеть, — это волосы принцессы. Длинные черные волосы, ничем не отличающиеся от волос большинства индийских женщин. А затем, мгновение спустя, маленькую ручку, которая обхватила принца за шею с очевидной страстностью. Очевидной, судя по стонам, издаваемым неизвестной девушкой. Шакунтала не была абсолютно уверена, что издает правильные стоны. Но как и все умненькие девочки, живущие в большом и густонаселенном месте, таком, как дворец, она не брезговала подслушиванием в те времена, когда жила в Амаварати.
Раджпуты старались не обращать внимания на принца, занятого вполне определенным делом, и быстро осмотрели покои. Затем, многократно извинившись, ушли.
Как только за ними закрылась дверь, Эон мгновенно слез с Шакунталы. Долго извинялся, объясняя, что его действия вызваны необходимостью. Подчеркнул глубину своего уважения к царственной особе и достоинству принцессы. Снова и снова повторил…
Шакунтала отмахнулась от его извинений. Ответила достойно — на самом деле по-королевски — признавая искренность его извинений. Произнесла подобающие слова, уверяя принца, что понимает необходимость и оценивает быстроту его ума и сообразительность. Добавила дальнейшие заверения: она не сомневается в его благочестии, хороших манерах, воспитании и монаршем достоинстве.
Но затем — не в силах удержаться — скромно заметила:
— Боюсь, принц, что одна из твоих провинций восстала.
Темная кожа принца не позволяла судить с полной уверенностью. Но Шакунтала подумала, что он покраснел. В особенности после того, как давазз добавил со своей потрясающей улыбкой:
— На самом деле! Совершенно наглое восстание! Принцу надо бы постараться и разобраться с восставшим! — А затем сделал широкий жест рукой: — Попробуй взять мое копье!
Вспоминая и улыбаясь, Шакунтала встретилась взглядом с принцем. На его лице тоже появилась улыбка, затем ее сменило другое выражение — улыбка стала извиняющейся, глаза слегка закатились, он пожал плечами и сделал приглашающий жест рукой. Левой рукой, той, которой он не обнимал Тарабай.
Шакунтала поняла его и прижалась к нему с левого бока. Он обнял ее. Принцесса уткнулась лицом в его мускулистую шею. Мгновение спустя почувствовала, как Джиджабай пристраивается у ее собственного левого плеча, дрожа от страха, что принцесса ее покинет. Шакунтала обняла девушку, прижала ее голову к себе и тут же почувствовала, как Джиджабай перестает дрожать.
49
«Махабхарата» — эпос народов Индии. Состоит из 18 книг. Эпические сказания фольклорного характера. «Рамаяна» — др.-инд. эпическая поэма на санскрите. Посвящена подвигам Рамы.