Несмотря на существовавшую при дворе оппозицию, которая не одобряла дорогостоящие военные действия на границе, для борьбы с джунгарами были снаряжены две армии. Северная базировалась в горах Алтая, южная — в Хами. Набеги и взаимные дипломатические выпады начались в 1730 г. В следующем году джунгары, устроив небольшую провокационную атаку, выманили северную армию из ее форпоста в Кобдо. Попавшись на крючок одного из древнейших тактических приемов степных кочевников — ложного отступления, командующий цинской армией неожиданно оказался перед лицом огромной джунгарской военной машины. Кочевники уничтожили северную армию, которая потеряла 4/5 своего личного состава. Маньчжуры покинули Кобдо, а на юге в связи с угрозой джунгарского наступления был оставлен Турфан[358].
Это поражение пробило брешь в северной линии обороны маньчжуров и позволило джунгарам напрямую атаковать Монголию. Они пересекли Алтайские горы, ограбили халха-монголов и уничтожили крепости Цин. В связи с тем что халха-монголы уже длительное время были вынуждены отдавать рекрутов для охраны границы, содержать войска, дислоцированные в Монголии, и поставлять цинской армии лошадей, их лояльность по отношению к династии была довольно сомнительной. Только организованное сопротивление Сайн-Ноян-хана (Цэрэна) не позволило джунгарам полностью опустошить Северную Монголию. Джунгары снова вторглись в Монголию в 1732 г., однако в ожесточенной битве при Эрдэни-цзу Цэрэн остановил их натиск. Джунгары, однако, отступили без значительных потерь, поскольку остальные цинские военачальники не сделали ничего, чтобы оказать им сопротивление. Тем не менее маньчжуры отвоевали Улясутай, и война вступила в стагнационную фазу, во время которой стороны обменивались предложениями о мире. Военные расходы и растущая непопулярность войны среди северных монголов, которые несли на себе ее основную тяжесть, вынуждали Цин искать какое-то новое решение. Однако мирное соглашение было подписано лишь в 1739 г., в начале правления императора Цянь-луна. Согласно ему, границей между джунгарами и халха-монголами становились горы Алтая и озеро Убса-Нур. Этот договор обеспечил двадцатилетний период мира на границе.
В 1745 г. Галдан-Цэрэн умер. Хотя его заграничные походы и окончились неудачей, джунгарское государство продолжало оставаться жизнеспособным, могущественным, процветающим и готовым отразить агрессию как России, так и Китая. Наибольшую угрозу для джунгаров, однако, представляли внутренние распри, которые подрывали их могущество.
Преемником Галдан-Цэрэна стал его второй сын — Цэван-Доржи-Намгьял. Он оказался дурным и неумелым правителем, быстро восстановившим против себя джунгарскую знать. Он был смещен в 1750 г., ослеплен и сослан в Аксу. Следующим правителем стал популярный в народе первый сын Галдан-Цэрэна, хотя и рожденный от наложницы, — Лама-Даржа. Это событие вновь породило споры по поводу наследования по боковой линии. Даваци, внук Цэрэн-Дондупа, предпринял попытку захватить престол в 1751 г., оправдывая свои действия тем, что его дед был братом Цэван-Рабтана. Лама-Даржа легко разгромил Даваци, и тот был вынужден бежать к казахам, преследуемый по пятам огромной джунгарской армией. Среди сподвижников Даваци был предводитель хойтов Амурсана, который избежал разгрома, а затем собрал отряд из 1000 своих соплеменников и вторгся в долину Или. Он внезапно атаковал Лама-Даржу и убил его. В результате Даваци получил возможность вернуться на родину в качестве правителя джунгаров.
Эти заговоры, междоусобные войны, убийства и политические интриги разрушили единство джунгаров. Как и другие степные империи, джунгарское государство представляло собой имперскую конфедерацию с централизованным руководством, отвечавшим за внешние сношения, торговлю, войну и внутреннюю безопасность. На местном уровне потомственные племенные вожди руководили рядовыми кочевниками и были инкорпорированы в имперскую иерархию. В нормальных условиях имперское правительство удерживало вождей в повиновении, однако в период общеимперской нестабильности местные лидеры часто действовали самостоятельно и руководствовались собственными интересами — до тех пор, пока по всей империи не восстанавливался порядок. После падения централизованной власти в Джунгарии в 1750 г. местные вожди поступали так, как им было выгодно, отказываясь выполнять приказы имперского правительства или уходя на подконтрольную Цин территорию. Маньчжурские пограничные военачальники сообщали о прибытии в Китай крупных джунгарских вождей вместе с их племенными подданными. Даже Амурсана вместе с 20 000 хошотов в 1754 г. перешел к Цинам после неудачного сражения с Даваци.