В течение этого периода власти постоянно жаловались на низкий уровень общественной осведомленности о личной гигиене, а «некультурные» привычки людей только осложняли поддержание подобающего уровня санитарии. Несомненно, в этом есть правда, так же как подобным образом обвиняли британский рабочий класс, живший в многоквартирных домах в Викторианскую эпоху. Как в XIX веке в Британии и Германии, так же и в поздние сталинские годы в СССР, плохая бытовая гигиена была главным фактором, способствовашим высокому уровню детской смертности[118]. Приведенные описания человеческого поведения помогают понять, почему фабричные газеты, например, постоянно организовывали образовательнные кампании по базовым вопросам правильной личной гигиены. Так, в статье от 1946 года о предотвращении дизентерии и тифа были перечислены следующие шаги, чтобы обеспечить безопасное питание.
• Мойте руки с мылом перед каждым приемом пищи, после посещения туалета, после работы. [В статье не упоминалось о том, что знали все, – мыло было страшно дефицитно.]
• Соблюдайте чистоту дома и на рабочем месте.
• Пользуйтесь туалетом «цивилизованным» образом. Не загрязняйте двор или территорию завода.
• Кипятите молоко и питьевую воду.
• Перед едой мойте сырые овощи в кипяченой воде или полейте их обильно кипяченой водой.
• Если вы готовите из продуктов, купленных с рук, их необходимо варить, жарить или печь.
• Перед входом в любые помещения вытирайте ноги, чтобы стереть грязь, которая могла прилипнуть к обуви, и особенно нечистоты[119].
Следует отметить, что газета четко инструктирует людей не испражняться на землю; газета также говорит, что важно не приносить фекалии внутрь помещений на подошвах ботинок, и такое предупреждение говорит о том, что подобное было распространенным явлением. И все же, если люди существенно загрязняли свои жилища, по большей части это было причиной того, что у них было мало времени и сил или даже возможностей поступать иначе. Следует помнить, что в тот период у людей не только не было доступа к удобствам (у большинства не было дома водопровода, даже холодной воды). За пределами Москвы у относительно небольшого количества людей был газ и центральное отопление, люди топили печи дровами или углем, то есть подогреть воду для мытья или уборки являлось непростой задачей. Мыло практически невозможно было найти. Даже если бы санитарное просвещение достигло более высокого уровня и люди хотели прилагать сознательные усилия, чтобы жить в чистоте, для них все равно это было бы сложнейшей задачей ввиду наличия такого количества препятствий.
Эта ситуация также помогает нам понять еще одну черту городской жизни: стихийное образование незаконных свалок. Хотя люди и жили в окружении мусора и грязи, но они, несомненно, изо всех сил пытались убрать его с территории вокруг своих домов. Если муниципалитет или предприятия не вывозили мусор, то теоретически у людей был доступ к городским свалкам. Фактически в городах применялись различные способы избавления от мусора и нечистот. Часть экскрементов отправляли на поля орошения или в колхозы для использования в качестве удобрения; в колхозах также могли найти применение гниющему мусору. Это само по себе могло стать угрозой здоровью, потому что в случае неправильного компостирования человеческие экскременты при использовании в качестве удобрения могут стать переносчиками дизентерии или других желудочно-кишечных заболеваний, в том числе довольно серьезных паразитарных инфекций. Такие инфекции стали на удивление частым явлением в послевоенное время в Советском Союзе, и не только в сельских районах или Центральной Азии, где теплый климат и медленный темп модернизации создавали идеальные условия для распространения кишечных паразитов. Уровень заболеваемости также был высоким в городских районах РСФСР, где сочетание всех факторов способствовало повторяющимся циклам инфекций. Отсутствие систем канализации, переполненные выгребные ямы, общая загрязненность почвы человеческими экскрементами стали одним фактором распространения заболеваний, использование плохо прокомпостированных человеческих экскрементов в качестве удобрения – другим. На Урале, особенно в горнодобывающих районах (например, в Молотовской и Челябинской областях – и без того уязвимых территориях из-за отсутствия канализации) огромное число рабочих имели свои участки земли, где ими использовались зараженные удобрения для выращивания овощей и картошки. Когда они ели то, что они вырастили (например, огурцы), то инфекция передавалась еще не зараженным членам их семей или происходило перезаражение тех, кто уже был инфицирован[120].
118
Как мы увидим в главе 5 (с. 373-379), прогресс в этой области был, вероятно, наиболее важен для снижения уровня детской смертности в начале 1950-х годов. По Британии см.: Mercer A. Disease. Mortality and Population in Transition: Epidemiological-Demographic Change in England Since the Eighteenth Century as Part of a Global Phenomenon. Leicester: Leicester University Press, 1990. Р. 82-83; Thompson B. Infant Mortality in Nineteenth-Century Bradford. Р. 142-146; по Германии см.: Vsgele J. P. Urban Infant Mortality. Р. 82.
119
Голос Дзержинца (Ивановская прядильно-ткацкая фабрика им. Дзержинского). 1946. 7 марта.
120
Кацман Л. М. Гельминтозы у населения Ленинского района г. Свердловска. Свердловск, 1958. С. 127-129; Василькова З. Г., Белозерова О. М. К вопросу о роли подмосковных полей орошения в эпидемиологии гельминтозов // Медицинская паразитология и паразитарные болезни. 1947. № 4. С. 13-14; Маркин А. В. Гельминто-фауна населения Нижнего Тагила Свердловской области // Там же. 1945. Т. 14. № 4; Бурсдорф М. В., Кульневич И. Г. О некоторых особенностях глистных инвазий в Челябинской области // Труды 4-го Челябинского областного и городского съезда врачей. Челябинск, 1955. С. 154. Более подробно об уровне инфицирования и типах паразитов см. главу 4 настоящей книги (с. 245-248).