Раньше, по словам Гвен, индийские врачи были очень увлечены медикаментозным лечением, а молодые женщины-психиатры больше интересовались разговорной психотерапией. Это противоречило укоренившимся, традиционным взглядам: «Многие белые мужчины-психиатры того времени были склонны к телесным наказаниям. Или если, например, человек придерживается правых взглядов и немного помешан на контроле, его может привлечь судебная психиатрия. Это жестокий подход, но верхушка общества и Министерство юстиции считает его надежным».
ТУТ НЕ СУЩЕСТВУЕТ ВРАЧЕБНОЙ ТАЙНЫ. МЕДИКИ КОНТРОЛИРУЮТ ДРУГ ДРУГА, И ТАК ГОРАЗДО ЛУЧШЕ.
Она объяснила, как государственные служащие были вовлечены в эту фазу истории больницы. «Если мистеру такому-то нужно было пойти к зубному, вы должны были написать в Министерство юстиции, сказать, что мистеру такому-то нужно пойти к врачу, и ждать ответа. А потом приходилось связываться с ними всякий раз, когда нужно кого-то перевезти. И Министерство юстиции очень быстро почувствовало, что психиатры в больнице являются либо “ограничителями”, либо “хранителями внутреннего мира” и очень сосредоточены на риске либо были безнадежно либеральными “позерами”».
Гвен описывала ситуацию с консультациями так: «Пациентов не очень часто проверяли. В старые недобрые времена некоторые из этих пациентов могли посещать психиатра только два раза в год. Не то что сейчас, когда нужно приходить на консультацию каждые три месяца. Общество считало, что люди оказывались в психушке навсегда».
За свою карьеру она стала свидетелем радикального изменения: из красного кирпичного сумасшедшего дома, в котором пациентов упрятывали до конца дней, Бродмур превратился в современное учреждение, ориентированное на лечение.
Что касается изменения числа пациентов, Гвен заметила, что «когда я впервые оказалась там, их было 700, а к тому времени, когда я стала консультантом, их стало 550, а сейчас около 200. Люди, которые сейчас поступают в Бродмур, вовсе не те психопаты, которых можно было бы ожидать увидеть в этом месте. Они часто бывают очень неорганизованными, глубоко травмированными людьми. Там есть толика странного и чудно́го, но это гораздо менее распространено, чем было».
Гвен произнесла довольно запоминающуюся фразу: «Я часто думаю, что мои пациенты похожи на выживших после катастрофы, в которой сами они были причиной бедствия».
Судебный психиатр доктор Амлан Басу – симпатичный, скромный и обаятельный человек, бывший руководитель клинический программы Бродмура. Покинув Бродмур, он работал медицинским директором в Huntercombe Group, а также заключил контракт на внештатные исследования в Институте психиатрии, психологии и неврологии в Королевском колледже Лондона. Он также является членом исполнительного комитета судебно-медицинского факультета Королевского колледжа психиатров. Благодаря своей харизматической личности и четким формулировкам в исследованиях он стал консультантом по телесериалам «Безмолвный свидетель» и «Лютер».
Судебная психиатрия имеет дело с психически больными людьми, чьи действия привели их к госпитализации в больницу строгого режима, такую как Бродмур. В этой области необходимо хорошо знать законы в отношении вопросов психического здоровья.
Я ЧАСТО ДУМАЮ, ЧТО МОИ ПАЦИЕНТЫ ПОХОЖИ НА ВЫЖИВШИХ ПОСЛЕ КАТАСТРОФЫ, В КОТОРОЙ САМИ ОНИ БЫЛИ ПРИЧИНОЙ БЕДСТВИЯ.
Амлан не думал о карьере в судебной психиатрии, пока не изучил ее в качестве стажера в престижной больнице Модсли в Южном Лондоне. Там врач увлекся медицинскими и юридическими аспектами судебной психиатрии, хотя, как он стремился заверить нас, «у меня не было странного детского интереса к серийным убийцам![12]».
В Модсли он провел три года в качестве врача-ассистента, а затем три года специалистом-ординатором. Его интерес в те годы был сосредоточен на детской, подростковой судебной психиатрии. Амлан впервые попал в Бродмур, когда был студентом-медиком. В ту первую поездку он и не подозревал, что в конце концов будет работать там. Тем не менее, как он выразился, «невозможно уйти от истории этого места, название вызывает отклик у каждого, кто вырос в Британии. В конце обучения отправляешься туда, где есть работа. Это было идеальное время, потому что появилась возможность работать в Бродмуре».
Амлан начал работать в реабилитационном отделении в сентябре 2009 года, где был консультантом в области судебной психиатрии. Затем он провел шесть лет в основном в отделениях интенсивной терапии и отделениях со строгим надзором: «Это конец пути, что касается безопасности – нет более безопасного места». Затем он вернулся к реабилитационной работе, потому что она была менее напряженной, и поэтому ее можно было сочетать с управленческой деятельностью.
12
Серийные убийцы в большинстве своем являются предметом изучения юридических психологов, потому что основная их масса не имеет психических заболеваний.