В лице этих двух святых — старца и епископа — мы видим образец идеального отношения. Старец смиряется перед епископом, как если бы был пред ним Сам Христос, а епископ перед старцем, так как чрез него непосредственно открывается воля Божия. В этом сотрудничестве, в этом синергизме епископского, сакраментальноадминистративного, служения и старческого, руководительно- пророческого, в их гармоническом сочетании-симфонии кроется залог расцвета духовной жизни Церкви. Разительный пример этого мы находим в сотрудничестве митрополита Гавриила (Петрова) с архимандритом Феофаном Новоезерским, что создало целую эпоху расцвета монашества и духовной школы48.
Из свойств старца вытекает и безграничная его власть. По поводу власти старца профессор Смирнов говорит: «Неизвестно точно, с какого момента времени, но, по-видимому, очень рано, в монастырях и игуменским, и старческим епитимиям стали придавать большее значение, чем простому дисциплинарному наказанию. Епитимия признавалась не разрешимой никакой иной властию, кроме наложившей ее. Происходило это из представления об абсолютной игуменской и старческой власти, а также от того, что в епитимиях старцев стали видеть проявление связующей и решающей власти, данной Господом апостолам, хотя большая часть игуменов и старцев не имела иерархического сана»49.
Наложенную старцем епитимию никто, кроме него, не может отменить. В подтверждение этого Феодор Студит приводит рассказ: «Один старец не раз приказывал ученику своему исполнить некоторое дело, но тот все откладывал. Недовольный этим, в негодовании старец наложил на ученика запрещение не вкушать хлеба, пока не исполнит порученное дело. Когда ученик отправился исполнить порученное повеление, старец умер. После его смерти ученик желал получить разрешение от наложенного на него запрещения. Но не нашлось никого в пустынной местности, кто бы решился разрешить это недоумение. Наконец, ученик обратился с просьбой к Константинопольскому Патриарху Герману, который для рассмотрения этого дела собрал других архиереев. Но ни Патриарх, ни собор50 не нашли возможным разрешить епитимию старца, о котором даже неизвестно, имел ли он степень священства. Посему ученик до смерти принужден был питаться пищею из одних овощей»51.
Другой случай помещен в Прологе 15 октября. Приведем целиком эту необычайную повесть, которая ярко изображает всю силу власти старца «вязать и решить».
«В Скиту жил монах, который в продолжение многих лет был послушлив своему отцу. Наконец, по зависти бесовской, отпал от послушания и без всякой благословной причины ушел от старца, презрев и запрещение (епитимию) за непослушание. Пришедши в Александрию, он был схвачен и принужден тамошним князем отречься от Христа, но он остался непоколебим в твердом исповедании веры и за то был мучен и предан смерти. Христиане того града взяли тело нового мученика, положили в раку и поставили в святом храме. Но в каждую Литургию, когда диакон возглашал: “Елицы оглашеннии, изыдите”, рака с телом мученика, к удивлению всех, невидимою силою выносилась на паперть, а по окончании Литургии сама собою поставлялась опять в храме. Один александрийский вельможа молился о разрешении этого недоумения. И ему было открыто в видении, что замученный монах был учеником такого-то старца и за непослушание был связан запрещением старца. Как мученик, он получил венец мученический, а как связанный епитимией старца, не может оставаться при совершении Божественной Литургии, пока связавший не разрешит его. Тогда же отыскан был старец, который пришел в Александрию и разрешил связанного от запрещения. С того времени рака уже не трогалась со своего места».
Ссылаясь на эту повесть, профессор Смирнов делает следующие выводы. «Из этого рассказа выходит, — говорит он, — что старческая епитимия имеет полную каноническую силу. Она есть проявление апостольского права “вязать и решить”, и никакие личные подвиги связанного, даже мученическая смерть за Христа, не освобождают от ее уз»52.
Такой взгляд на власть старца мы находим не только в древние времена. Не изменился он и в наше время.
Вот 30-летний послушник Василий (будущий старец иеромонах Варнава, скончавшийся в 1906 г.) в Гефсиманском скиту Троице-Сергиевой Лавры находится на послушании старца Григория.
«Однажды во время предсмертной болезни старца Григория Василий зашел навестить болящего и долго в тот раз оставался у его одра, в последний раз утоляя мудрыми наставлениями старца свою жажду духовной жизни. В это-то время на него и возложен был подвиг старчества, который он подъял на себя после смерти своих наставников.
49
50
Ясно, что дело идет здесь о так называемых
51
52