— Не слыхал, Батюшка.
— Так не поскучайте послушать. Было дело это в одну из поездок царских по России, чуть ли не тогда, когда он из Петербурга в Таганрог ехал. В те времена, изволите знать, железных дорог не было, и цари по царству своему ездили на конях. И вот случилось Государю проезжать через одно бедное село. Село стояло на царском пути, и проезжать его царю приходилось днем, но остановки в нем царскому поезду по маршруту не было показано. Местный священник это знал, но по царелюбию своему все-таки пожелал царский поезд встретить и проводить достойно. Созвал он своих прихожан к часу проезда к храму, у самой дороги царской. Собрались все в праздничном наряде, вышел батюшка в светлых ризах, с крестом в руках, а обок его дьячок со святой водой и с кропилом — и стали ждать, когда запылит дорога и покажется государев поезд. И вот, когда показался в виду царский экипаж, поднял священник крест высоко над головой и стал им осенять грядущего в путь самодержца. Заметил это Государь и велел своему поезду остановиться, вышел из экипажа и направился к священнику. Дал ему иерей Божий приложиться ко кресту, окропил его святой водою, перекрестился сам и сказал такое слово: “Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Царь земный! Вниди в дом Царя Небесного, яко твое есть царство, а Его — сила и слава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь”.
И что ж вы, мой батюшка Сергей Александрович, думаете? Ведь так пронзило слово это сердце царское, что тут же царь велел адъютанту выдать священнику на церковные нужды пятьдесят рублей. Мало того: заставил повторить слово и еще пятьдесят рублей пожертвовал. Во сто целковых оценил Государь краткое слово сельского батюшки...
Прервал свой рассказ о. Нектарий и засмеялся своим детским смехом...
— Впрочем, — добавил он с серьезным видом, — вы, батюшка- барин, изволили сто книг прочесть — вам и книги в руки.
Потом помолчал немного и сказал:
— Когда посвящал меня в иеромонахи бывший наш благостнейший владыка Макарий, то он, святительским своим прозрением проникнув в мое духовное неустройство, сказал мне по рукоположении моем тоже краткое и тоже сильное слово, и настолько было сильно слово это, что я его до сих пор помню, — сколько уж лет прошло, — и до конца дней моих не забуду. И много ль всего-то и сказал он мне? Подозвал к себе в алтарь да и говорит: “Нектарий! Когда ты будешь скорбен и уныл и когда найдет на тебя искушение тяжкое, то ты только одно тверди: Господи, пощади, спаси и помилуй раба Твоего, иеромонаха Нектария!” Только всего ведь и сказал мне владыка, но слово его спасло меня не раз и доселе спасает, ибо оно было сказано с властью.
— Да, — подумалось мне, — власти этой, кроме как от Бога, ниоткуда не получишь»409.
«Сегодня тот же о. Нектарий в беседе о тесноте монашеского пути вспомнил об одном своем товарище по Скиту, некоем о. Стефане410, проводившем благочестное житие в обители двадцать пять лет и все-таки не устоявшем до конца в своем подвиге».
Дело было в том, что о. Стефан без благословения обители издал сделанные им выписки из творений св. Иоанна Златоустого. «Издание это, к слову сказать, в свое время среди мирян имело успех немалый... Дошла эта книжонка и до рук Оптинского настоятеля, архимандрита Исаакия. Позвал он к себе Стефана да и говорит, показывая на книжку:
— Это чье?
— Мое.
— А где ты живешь?
— В Скиту.
— Знаю, что в Скиту. А у кого благословлялся это печатать?
— Сам напечатал.
— Ну когда “сам”, так чтоб твоей книжкой у нас и не пахло. Понял? Ступай!
Только и было у них разговору. И жестоко оскорбился Стефан на архимандрита, но обиду затаил в своем сердце и даже Старцу о ней не сказал ни слова. Так пришло время пострига — его и обошли за самочиние мантией: взял Стефан да и вышел в мир, ни во что вменив весь свой двадцатипятилетний подвиг. Прожил он на родине, в своем двухэтажном доме, что-то лет с пять, да так в миру и помер.
Рассказал мне о. Нектарий скорбную эту повесть, заглянув мне в глаза, усмехнулся и сказал:
— Вот что может иногда творить авторское самолюбие!
А у меня и недоразумение-то мое с о. архимандритом возникало на почве моего авторского самолюбия... И откуда о. Нектарий это знает? А знает, и нет-нет да и преподаст мне соответственное назидание.