Приобщался перед смертию почти каждый день. Перед самою смертию послал за Преосвященным Антонием — тогда бывшим викарным в Новгороде — и за другим кем-то из консистории, призвал их и говорит:
— Ведь у меня ничего спрятанного нет — не ищите.
Отставлен он был 24 декабря 1800 г., а в 1801 г., января 28-го, скончался, а император Павел на 12 марта того же года скончался, только что шесть недель прошло после смерти митрополита»87.
Архимандрит Феофан Новоезерский
Надо сказать несколько слов об архимандрите Феофане, записки которого мы только что приводили. Феофан — это талантливая и даровитая русская натура. Речь его простонародная, но вместе с тем крайне образная, остроумная и живописная, она дает нам живые портреты и верные картины тогдашнего быта. Меткими и мастерскими штрихами рисует он свои наброски. Где он только не был и кого он только не встречал! Начиная со святителя Тихона Задонского, он имел близкие отношения ко всем многочисленным подвижникам своей эпохи, поэтому митрополит Гавриил — человек книжный и не имевший случая путешествовать и общаться с разнообразными людьми — очень ценил его в этом отношении и пользовался связями своего келейника с миром истинных подвижников. При воссоздании обителей Феофан оказывал неоценимые услуги, рекомендуя в соответственное место соответственного человека. Таким образом, все тайные рабы Божии, укрывавшиеся по глухим захолустьям, были выдвинуты вперед и поставлены на свещнице — да светят всем в доме (Ср.: Мф. 5, 15).
Архимандрит Феофан, в миру Феодор Соколов (1752-1832), из мелкопоместной дворянской семьи. По тому времени образования большого он не получил, кроме простой грамотности. Он читает духовные книги и с детства стремится к монашеству. Девятнадцати лет сначала уходит в Саров, где знакомится с о. Назарием, на которого он впоследствии указывает митрополиту Гавриилу для возобновления Валаамской обители. Саров показался молодому послушнику еще недостаточно «жестоким», и он поступает к о. Феодору в Санаксар.
Вот что рассказывает архимандрит Феофан: «Мы искали, где бы жестокая жизнь была, подольше службу выбирали — в Саровской пустыни; нет, еще слабо! Пошли к о. Феодору в Санаксар. Обитель без ограды, забором огорожена, церковь маленькая, волоковые окошки, внутри и стены не отесаны, и свеч-το не было: с лучиной читали в церкви. И платье-то какое носили! Балахоны! Один смурый кафтан был для одного, который для покупок выезжал. Начало- то недостаточное и трудное! В лаптях ходили — одни были мелко плетены, другие крупно; так и лежали: одна кучка — маленькие, другая — крупные. Ноги обертывали онучами из самых толстых изгребней, а босиком не ходили. Придут к о. Феодору:
—... Благословите взять ступни.
И велит самому выбрать — из маленьких и выберут. Отец Феодор позовет:
— Поди-ка сюда.
И возьмет у него. Случалось это и с о. Игнатием: и у него отбирал частые ступни и бранивал за то, что на лапти прельстился, а Игнатий был из придворных. Начнут (братия) говорить:
— Живи, живи, а и в этом-то утешения не сделают, в каких- нибудь ступнях.
Услышит это о. Феодор, призовет:
— Что вы там?
— Да вот, Батюшка, какое смущение, и в этом-то утешения не сделаете.
Начнет представлять:
— Что вы из эдакой безделицы теряете спасение!
Да, мы жили у старцев духовных. Я с Макарием в одной келлии жил. Ему больше всех искушения было от о. Феодора. Отец Феодор нарочно искушал братию... давал балахоны, худо сшитые, с долгою спиною или с заплатами. Один из таких балахонов о. Феодор и дает о. Макарию — тот смущается, придет к о. Феодору, показывает, как на нем сидит балахон, какая спина несоразмерная. Отец Феодор начнет увещевать:
— Зачем пришел в монастырь? Да есть ли разум? Что вы, чем занимаетесь! Лишаетесь милости Божией! Что вы, занимаетесь чем? — Тряпками! А надобно заниматься, душу-το свою очистить, чтобы ни к чему временному не пристраститься.
А после и привыкли. А чтобы при себе что-нибудь иметь — ничего уж не было! Огня в келлии никогда не бывало. А послушание было такое, что я сам и полы мыл, и щепки собирал, и ложки мыл, и пищу варил; сами караулили по ночам, походим, да поклонов несколько земных и положим — помолимся. А всенощная продолжалась в Санаксаре семь часов. Когда закладывали в Санаксаре церковь, где алтарю-то надобно быть, вдруг прилетел рой пчел; о. Феодор велел о. Герасиму огрести в улей, и с того времени все пчелы в монастыре. Смущались некоторые, что о. Феодор двумя монастырями управлял: своим и женским Алексеевским, который он завел. Ходили к знаменитому схимнику Досифею в Киев, говорили, что о. Феодор два монастыря — мужеский и женский — имеет под своим управлением.