— Где вы их взяли? Ведь это монастырские лошади.
Привели их к о. Клеоне.
— Где вы их взяли? — спрашивает их о. Клеопа.
— Виноваты — увели.
— Ведь вот вас теперь надобно под суд отдать. Да что вы, нужные что ли?
— Недостаточные.
— Ну, так возьмите одну себе.
В другой раз в полночь пришли воры в церковь, но как только они вступили, то как будто гром какой сделался, и они все попадали и лежали так до рассвета, а поутру приходят и раскаиваются о. Клеопе, и говорят:
— Нечего нам делать.
Воронцов, генерал-губернатор, прислал спрашивать о. Клеопу, чего ему надобно: земли, рыбных ловлей.
— Кланяйтесь господину генерал-губернатору, благодарю за усердие, скажите, что для меня нужно земли три аршина — более не надобно, так у нас столько-то есть, а рыбу мы у мужиков покупаем.
Хотел им один купец строить каменную ограду, 30 тысяч давал.
— Кланяйтесь, благодарю за усердие. Если ему угодно, пускай строит, — тому показалось обидно, в Сарову пустынь и отдал»95.
Вот рассказы, которые подлинно переносят нас к преподобным Кириллу Белозерскому и Корнилию Комельскому — эпохе расцвета нестяжателей.
Если в Санаксарской обители молодой послушник, будущий архимандрит Феофан, научился терпению, трудолюбию, строгому исполнению монашеских правил и беспрекословному послушанию, то жизнь в Введенской пустыни имела для него важное значение: здесь он вступает в духовное общение с великой семьей иноков, средоточием которых был в то время великий старец Паисий Величковский. Рассказы настоятеля об Афоне, о старце Паисии возбудили в молодом послушнике желание лично побывать в этих местах, особенно он имел желание посетить Святую Землю. С пятнадцатью спутниками в 1776 г. отправляется он сначала в Молдо-Валахию. Но дальше ему ехать не пришлось. За святое послушание игумену Феодосию, настоятелю Тисманского монастыря, остается он там в числе братии. На третий день вступления его в Тисманскую обитель его постригают в монашество и нарекают Феофаном. Настоятель Тисманского монастыря о. Феодосий был одновременно со старцем Паисием учеником великого старца, схимонаха Василия Поляномерульского, и потому о. Феодосий мог быть для Феофана достойным заместителем старца Паисия, и тот факт, что он остался в Тисманской обители, не явился для него духовной потерей. Однако настоятель был вынужден вскоре отправить Феофана в Россию, чтобы хлопотать о перемещении всей обители туда. Они не могли оставаться в Валахии из-за изменившихся политических обстоятельств: «Нам в Валахии нельзя было жить, как с турками замирье сделалось»96. Вскоре удалось перевести Тисманский монастырь в Россию, в Софрониеву пустынь. Там пробыл Феофан только полтора года. Потребовались строгие и надежные иноки для Александро-Невской Лавры. В их число попал и Феофан.
Вскоре он делается келейником митрополита Гавриила и на этом скромном поприще оказывает величайшие услуги всему русскому монашеству, содействуя воссозданию запустевших монастырей, указывая на опытных настоятелей, лично ему известных. Таким образом был восстановлен Валаам, Тихвин, Пешношский и Клопский монастыри.
Вот подлинный рассказ архимандрита Феофана о возобновлении Тихвинского монастыря. «Малороссы меня не любили — и вот за что: прежде монастыри вверялись им — всех малороссиян определяли в архимандриты, — и все монастыри опустели. Преосвященный тужил о сем и пекся об их исправлении, спрашивал меня о духовных старцах, нет ли мне известных, годных для сего, а я говорил ему о всех своих знакомых, с которыми вместе жил у старцев в послушании, в Петербург перетаскивал их, например вот отца Назария, отца Игнатия, отца Иону и прочих.
В Новгородской епархии все монастыри опустели. Клопский монастырь упразднить хотели, в Тихвинский монастырь приехал Преосвященный (и я был с ним), посмотрел, увидел его в великом упадке и сказал:
— О! Как запустел!
Архимандрит тут был старичок Евфимий. Преосвященный, возвратясь из сего монастыря в Петербург, спрашивает меня:
— Кого бы сделать архимандритом в Тихвин?
Я отвечал:
— Ежели угодно будет Вашему Преосвященству, то Пешношского строителя отца Игнатия.
Изволил спросить меня:
— Ты знаешь его?
Я сказал, что вместе жили в Санаксарской пустыни. Он приказал написать в Синод доклад, взял его с собою и предложил Синоду, что нужно Тихвин монастырь поправить, как сам лично видел, в каком он великом упадке, и находит способным к тому Пешношского строителя Игнатия. Но как он не учился богословию и прочим наукам, хотя с великими природными дарованиями был, то Синод не соглашался неученого в архимандриты произвести. Так продолжалось это с полгода. Напоследок, приехавши из Синода, Преосвященный был весел и сказал мне: