На погребении была вся московская сановная знать и родня по отцу почившей. Хоронил монахиню Досифею епископ Августин, так как митрополит Платон был болен.
Мы уже упоминали в житии старца Моисея, что он с братом Ионой149 был у монахини Досифеи, которая приняла их у себя в келлии и направила к Новоспасским старцам Филарету и Александру, провидя в них своей прозорливостью будущих светильников Церкви. Юношам тогда было 20 и 14 лет. Она вела переписку с о. Моисеем.
Так было заложено духовное начало Оптиной Пустыни.
Как от одной свечки загорается другая, пока не загорится целое море света, подобно сему распространялось и разгоралось духовное влияние о. Филарета Новоспасского. Благодаря многим собранным им рукописям святоотеческой литературы возникла у его духовных чад Ивана Васильевича и Натальи Петровны Киреевских мысль об их издании в Оптиной Пустыни, что осуществилось благодаря содействию и помощи митрополита Филарета.
Между двумя соименными Филаретами существовала несомненная духовная связь. Когда Василий Дроздов был студентом, старец Филарет шагал уже к полувековому возрасту. Глубоко религиозный юноша не мог не знать того, кого почитала вся верующая Москва. Когда же наступила кончина старца Филарета (1842), его посетил сам митрополит Московский. Его приход вызвал слезы радости у умирающего подвижника. Обильными слезами проводил старца погребавший его митрополит. Он так плакал, что вызвал общий плач всех присутствующих.
Рядом с именем старца Филарета стоит имя о. Александра Арзамасского. Он был уроженцем Малороссии. Родился в 1758 году. Учился светским наукам в Киевской Духовной Академии и поступил пономарем в Московский Новоспасский монастырь. В 1793 г. настоятель монастыря взял его в качестве секретаря в Петербург. Здесь митрополит Гавриил, прозрев его высокое духовное устроение, постриг его в монашество и рукоположил во иеромонаха. Это был год выхода в свет «Добротолюбия». «Митрополит Гавриил, — говорит о. Александр, — сверх всех любимцев любил меня по духу». Отец Александр, еще будучи мирянином, был истинным подвижником и делателем молитвы Иисусовой. Он был в переписке с самим старцем Паисием и впоследствии с его учениками. Митрополит Гавриил предлагал ему архимандритство в Новгородской епархии, но о. Александр вернулся в свой монастырь, и когда настоятель получил епископство, он был назначен наместником Новоспасского монастыря. Но через год он по болезни уволился на покой и причислился к больничным иеромонахам. Он вел сосредоточенный, подвижнический образ жизни и пребывал в непрестанной молитве Иисусовой.
Отец Филарет (в схиме Феодор) и о. Александр в теплые летние вечера обходили стены монастыря, ведя между собой боговдохновенную беседу. Позже о. Александр был переведен в Арзамас, где он посвятил свое служение воспитанию молодежи духовного звания.
Мы здесь касаемся только жизни будущего митрополита Филарета в Москве, чтобы передать ту атмосферу, среди которой слагалась его духовная жизнь, а также его школьного товарища Иннокентия, будущего епископа Пензенского. Они оба в петербургский период их жизни были не только коллегами по педагогической деятельности, но были соединены единомыслием и дружбою. Отец Иннокентий был назначен настоятелем Сергиевой пустыни, преподавателем в Академии, а также духовным цензором.
Александровская эпоха была прообразом нынешнего экуменизма, когда было общим стремлением уравнять все религии, чтобы создать некую общую ложно-христианскую религию. В начале XIX века был издан следующий указ: «Всякое творение (книга), в котором, под предлогом защиты или оправдания одной из церквей христианских, порицается другая, яко нарушающая союз любви всех христиан единым духом во Христе связующей, подвергается запрещению»150. Следовательно, каралась защита Православия против еретиков. Некто Станевич осмелился нарушить это запрещение, выступив на защиту Православия151. Архимандрит Иннокентий, несмотря на совет митрополита Филарета, дал разрешение на выход в свет этой книги. Последовала высылка автора из столицы и опала цензора архимандрита Иннокентия. Он был выслан в Пензу епископом. Сломленное аскетическими подвигами, петербургским нездоровым климатом и душевными потрясениями слабое здоровье епископа Иннокентия не выдержало, и ранняя смерть унесла этого земного ангела152.
Еще ранее митрополит Филарет (тогда тоже архимандрит) говорил своему другу: «Мы, оба архимандрита, не можем изменить положение». Но архимандрит Иннокентий не признавал компромиссов. В первых годах XIX столетия оба друга — влиятельные столичные архимандриты, — как было сказано, спасли гонимых на Валааме старцев: отцов Феодора, Клеопу и Леонида. Им обоим, несомненно, было вполне ясно духовное значение гонимых.
149
Иона Путилов, в монашестве Исаия († 1858), впоследствии игумен Саровской пустыни, родной брат преподобных Оптинских старцев Моисея и Антония. —
150
Цит. по:
151