Третье житие, проливающее свет на духовную сущность тогда еще весьма молодого ректора Духовной Академии о. Филарета, — это жизнеописание о. Макария (Глухарева), будущего знаменитого миссионера алтайского. В Академии он был под духовным влиянием своего ректора — человека волевого и блестящего лектора, которому он ежедневно исповедовал свои помыслы. Архимандрит Филарет, будучи чуждым господствовавшей в столице лжемистической литературы, запретил юноше Глухареву чтение духовно нездоровых книг и тем спас его от сетей сектантских обществ, царивших в столице. Он внушил своему ученику чтение «Добротолюбия».
Окончив курс наук, молодой Глухарев был послан в Екатеринослав наставником в семинарию. Здесь он встретился с епископом Иовом (Потемкиным), пострижеником молдавских старцев, и через него сблизился с о. Каллиником и о. Ливерием, монахами из Молдавии. Под их влиянием он принял постриг и вошел в круг последователей старца Паисия. Отец Макарий известен как великий алтайский миссионер. На Алтае он пробыл около 15 лет и был вынужден из-за болезни вернуться в европейскую Россию. Здесь он был назначен настоятелем Волховского монастыря Орловской губернии. Будучи благодатным и прозорливым старцем, он целыми днями принимал народ, обо всех молясь, бедным помогая, печальных утешая, больных исцеляя. Для этой цели он пользовался святой водой, освященным маслом, антидором. Преставился 19 мая 1847 г. со словами: «Свет Христов просвещает всех». «Осуществленное Евангелие», — говорил о нем архиепископ Смарагд. «Макарий был истинный слуга Христа Бога», — писал о нем после его смерти в 1847 г. митрополит Филарет153.
Важной проблемой того времени было печатание и распространение в народе слова Божия. В допетровской Руси духовное воспитание народных масс шло от скитов, пустынь, монастырей, густо покрывавших широкие просторы земли Русской. Но после того как все эти источники народного образования были пресечены, прошло более полутора веков. Простой народ оказался в крепостной зависимости, а столичные господа стали подражателями европейской культуры. Со стороны государственной власти не проявлялось и малейшей заботы о духовном просвещении народа154. Православие, хотя и было господствующей религией, однако терпело немало унижений. Такое положение видели иностранцы, готовые вмешаться в народное просвещение с коварной целью: «в нескрываемом намерении привести Греко-Российскую Церковь к своеобразной “реформе”: к безразличному объединению со всеми другими исповеданиями и сектами»155. Библейское общество было открыто в 1813 году. В следующем году была напечатана славянская Библия.
Одним из видных деятелей Библейского общества был А. Ф. Лабзин, открывший в Санкт-Петербурге ложу «Умирающий Сфинкс». Это был кружок розенкрейцеров. Вместе с изданиями Священного Писания они высылали свою собственную литературу. «Издательская деятельность Лабзина была, во всяком случае, согласована с работами Библейского общества, — и его издания распространялись обычно именно через налаженный аппарат Библейского общества... Это издание “мистических” книг видными членами Библейского общества ложилось роковою тенью и на самое библейское дело»156. Князь Голицын был во главе главного Почтового департамента, где редкий чиновник не был масоном. Таким образом, было обеспечено распространение литературе Лабзина вместе со Священным Писанием, что впоследствии и послужило закрытию Библейского общества. Это общество почитало себя всеконфессиональным — все конфессии были представлены, как равно владеющие словом Божиим. Члены его участвовали в кружке Татариновой, где происходили хлыстовские радения. Они декламировали против церковности и читали Штиллинга, который писал о «тьме нелепостей и суеверий, называемых Греко-Католическим Восточным исповеданием»157.
В 1816 г. был постановлен перевод Священного Писания на русский язык, «дабы предложить Святейшему Синоду искреннее и точное желание Его Величества доставить и россиянам способ читать Слово Божие на природном своем российском языке, яко вразумительнейшем для них славянского наречия, на коем книги Священного Писания у нас издаются»158.
Однако «Синод не принял на себя руководства библейским переводом и не взял за него ответственности на себя... Перевод был отдан в ведение Комиссии духовных училищ, которой надлежало избрать надежных переводчиков...
153
Цит. по:
154
Относительно заботы правительства о народном просвещении митрополит Филарет выразил мысль, что это дело обоюдоострое. Он ссылается на Гизо, который писал, что в Голландии, где царила Библия, явился полезный результат, а в безбожной Франции получается обратное действие. «У нас, — дополняет митрополит, — запрещено издавать переводы житий святых, и с тех пор стали появляться сказки и глупые романы» (Из записок Преосвященного Леонида, архиепископа Ярославского // Душеполезное чтение. 1905. Ч. 3. Кн. 9. С. 37). Ту же самую мысль высказывал в своих письмах и Оптинский старец о. Макарий.