«Когда владыке (Филарету) объявлено было, чтобы святил ворота (триумфальные со статуями языческими), владыка приехал в Лавру и передал мне (о. наместнику), что он в борьбе помыслов. Ему говорит совесть: не святи, а все говорят: святи!
— Ты что скажешь?
— Не святить.
— Будет скорбь.
— Потерпите.
Возвратился владыка из Москвы в Лавру крайне смущенный.
— Вот какая скорбь пришла!
— Это и прежде видно было.
— Да уж хорошо ли я поступил: раздражил Государя. Я не имею достоинств св. Митрофана.
— Да и не берите их на себя, а помните, что вы епископ христианский, пастырь Церкви Христовой, которому страшно одно: разойтись с волею Иисуса Христа.
До глубокой ночи толковали; но владыка остался в смущении. Поутру рано присылает за мной. Я испугался, ибо знал, что смущение уже перешло в телесную болезнь. Однако прихожу и невольно улыбнулся, взглянув на владыку.
— Что ты?
— Да виден орел по полету.
Владыка, уже сияющий, сказал мне:
— Пойдем, поблагодарим преподобного Сергия. Он мне явился чувственным образом. Я заснул, а был уже час пятый, как послышался шорох в двери. Я чуток, проснулся, привстал: дверь, которую я обыкновенно запираю, тихонько отворилась, и вошел Преподобный, старенький, седенький, худенький и росту среднего, в мантии без епитрахили и, наклонясь к кровати, сказал мне: “Не смущайся, все пройдет”... И скрылся.
— Спасибо, — сказал мне владыка, — ты один говорил мне против всех.
И оправдались слова Преподобного! (Слышал от о. наместника 16 августа 1853 г. в Скиту за всенощной в алтаре)»165.
Еще за два месяца до назначения строителя Высокогорской Арзамасской пустыни иеромонаха Антония наместником Сергиевой Лавры, когда жив был прежний наместник архимандрит Афанасий и не было речи о его замещении, о. Серафим предсказал это назначение. Рассказ об этом предсказании записан самим о. Антонием.
«В январе 1831 г. о. Антоний отправился к о. Серафиму в Саров для совета по случаю сильно смущавших его неотвязчивых мыслей о смерти.
Приехавши в Саров вечером и никуда не заходя, Антоний пошел прямо к келлии старца Серафима. Не доходя до нее, он встретил некоторых из братии Саровской пустыни, которые сказали ему, что о. Серафим в монастырь не возвратился еще из своей пустыни. Было уже около пяти часов вечера, и темнело. Приехавший остановился в раздумье: идти ли ему куда или тут дожидаться? В это время стоящая с ним братия, завидев издали грядущего старца, повестила: вот о. Серафим идет. Старец шел в обыкновенной своей одежде с мешком за плечами, опираясь на топор. Отец Антоний тотчас подошел к нему и поклонился обычно.
— Что ты? — спросил его старец.
— К вам, Батюшка, со скорбною душою, — отвечал Антоний.
— Пойдем, радость моя, в келлию, — приветливо сказал старец.
В келлии наедине Антоний умолял старца Серафима сказать ему откровенно: совершится ли с ним то, что внушают ему скорбные помыслы? Не приближается ли в самом деле смерть его?
— Сижу ли я в келлии, — говорил Антоний, — выйду ли на монастырь, мне представляется, что последний раз вижу обитель. Из сего я заключаю, что скоро умру, и потому указал уже и место могилы для себя. Желаю знать о смерти единственно для изменения моей жизни, чтобы, отказавшись от должности, посвятить остальные дни свои безмолвному вниманию.
— Извещение о смерти, — прибавил Антоний, — не будет страшно для меня.
Отец Серафим слушал рассказ, не изменяя положения и держа за руку о. Антония. Когда же сей окончил, блаженный старец, взирая на него с любовию, сказал:
— Не так ты думаешь, радость моя, не так: Промысл Божий вверяет тебе обширную лавру.
Отцу Антонию подумалось, что старец Серафим желает развлечь его от скорбных мыслей, поэтому, прерывая речь его, сказал:
— Батюшка! Это не успокоит меня, не усмирит моих помыслов; я умоляю вас, скажите мне прямо: мысли мои о смерти не служат ли от Бога указанием на близкую мою кончину? И в таком случае я буду просить молитв о душе моей и приму мирно и благодарно ваше слово. Мне хочется встретить час смертный с должным приготовлением.
Отец Серафим с ангельскою улыбкою отвечал:
— Неверны твои мысли, я говорю тебе, что Промысл Божий вверяет тебе лавру обширную.
Строитель же сказал на это:
— Где же Высокогорской пустыни быть лаврою? Дай Бог, чтобы не сошла ниже, чем теперь стоит.
К большому удивлению Антония, старец Серафим, не переменяя своих мыслей, стал просить его милостиво принимать из Сарова братию, кто придет в лавру или кого он пришлет. Оставаясь в прежнем впечатлении, Антоний продолжал:
165
Из записок Преосвященного Леонида, архиепископа Ярославского // Душеполезное чтение. 1905. Ч. 3. Кн. 9. С. 35-36.