— Батюшка! Кто захочет из Сарова переходить в скудную Высокогорскую пустынь? А если бы кто пожелал или кого бы вы прислали, то вы знаете всегдашнюю мою готовность делать все, что вам угодно; да на деле сего не может быть.
Отец Серафим, как будто идя по одной и той же дороге, сказал:
— Не оставь сирот моих, когда дойдет до тебя время.
Не выдержал строитель Антоний и в порыве беспредельной любви и уважения к старцу бросился к нему, обнял его и долго плакал. Не понимая значения сказанных слов, он остановился вниманием своим на слове “сирот”: ему казалось что старец говорит о скорой своей кончине. Блаженный Серафим продолжал:
— Поминай моих родителей Исидора и Агафию.
Затем стал советовать покоряться во всем воле Господней, быть прилежну к молитве, строго исполнять свои обязанности, быть милостивым и снисходительным к братии... и вообще ко всем быть милостивым и по себе смиренным. Смирение и осторожность, говорил он, есть красота добродетелей. Потом о. Серафим несколько раз обнял строителя, благословил висевшим на груди его крестом и сказал:
— Теперь гряди во имя Господне. Время уже тебе: тебя ждут.
Во время возвратного пути Антоний слышит, что едущий с ним монах начал плакать. О чем он плачет, спросил Антоний. Инок отвечал, что в Сарове он встретил о. Серафима, возвращающегося из пустыни в монастырскую свою келлию, который сказал ему:
— Ну вот и вам предстоит разлука с вашим строителем.
Между тем время шло: прошел январь, февраль, наступил март и Великий пост. На второй день сего месяца, в понедельник первой недели поста, отправив чреду неусыпаемого чтения Псалтири, отправляемую каждым братом по два часа, строитель стал на свое место. Здесь подали ему письмо от митрополита Московского. Отец Антоний пошел в свою келлию. При письме, приглашающем Антония в наместники Сергиевой Лавры, приложен был конверт к Нижегородскому Преосвященному Афанасию о скорейшем увольнении о. Антония от должности строителя Высокогорской пустыни и отправлении его в Москву.
По получении письма митрополита Филарета о. Антоний немедленно отправился в Нижний и, представив Преосвященному Афанасию отношение митрополита Московского, 4-го числа получил увольнение от должности настоятеля Высокогорской пустыни; 5-го и 6-го сдал монастырь казначею; 7-го, в субботу первой недели, совершил Литургию и, причастив Святых Таин братию, простился с нею и, проехав в Арзамас, простился со знакомыми; 10-го числа прибыл в Москву и остановился в Симоновом монастыре и в тот же день явился к митрополиту. В домовой церкви митрополита приведен был к присяге на служение в должности наместника; 15-го посвящен в сан архимандрита Вифанского монастыря; 19 числа, в четверток, во время часов, приехал в Лавру и прямо вошел в алтарь без всякой встречи, одетый по-пустынному в манатейную рясу, с которою не скоро расстался и на новом месте служения»166.
Кем же был новоприбывший в Лавру ее новый наместник? Архимандрит Антоний, в миру Андрей Гаврилович Медведев, был сыном крестьянина Нижегородской губернии. Родился в 1792 году.
В молодости был аптекарским учеником и певчим, а в 1812 г. получил право на врачебную практику. Был принят в Саровский монастырь в 1818 году. В 1820 г. перешел в Высокогорскую пустынь. Пострижен в монашество в 1822 г. и рукоположен во иеромонаха. Путешествовал по святым местам и в 1826 г. назначен строителем означенной пустыни. Привел таковую в благоустройство. В 1831 г. назначен митрополитом Филаретом в наместники Троице-Сергиевой Лавры, где пробыл 46 лет и привел Лавру в цветущее состояние: расширил здания, украсил церкви, устроил гостиницы и больницы, дом призрения, училище для детей, иконописную мастерскую; поднял уровень монашеской жизни, много издал аскетических и духовно-нравственных книг. Скончался в 1877 году167.
В бытность свою в Сарове о. Антоний был почитателем преподобного Серафима и посещал его. В Дивеевской Летописи рассказывается случай, когда в келлию преподобного Серафима одновременно вошли строитель Высокогорской пустыни иеромонах Антоний и владимирский купец.
Отца Антония о. Серафим попросил сесть обождать, а с купцом начал разговаривать.
— Все твои недостатки и скорби, — сказал он, — суть следствия твоей страстной жизни. Оставь ее, исправь пути твои.
И затем кротко и ласково начал обличать его в пороках, но с такой теплотой сердца, что оба его слушателя заливались слезами. В заключение велел купцу отговеться в Сарове, обнадеживая его, что в случае искреннего покаяния Господь не отнимет от него Своей благодати и милости. Купец с умилением поклонился ему в ноги, обещая исполнить все его советы, и в слезах, но с облегченной душой вышел от него.
166
См.: