Отец Антоний, который духом и жизнью подражал древним подвижникам и всегда носил в сердце слова преподобного Серафима: «Будьте милостивы, к милости прибегайте и в словах, и в делах, и в помышлениях, ибо милость есть жизнь души», — неоднократно был сподоблен благодатных явлений: причащая братию, он увидел, как два старца-инока, со страхом приступившие к Чаше со Св. Тайнами, причастились из нее небесного огня. Умирая в 85 лет и лежа в тяжком недуге, о. Антоний увидел наяву своего покойного друга митрополита Филарета:
— Тяжко тебе? — спросил он его.
— Да, владыка святый.
— Читай пять раз «Христос Воскресе» и один раз «Отче наш», — сказал иерарх и стал невидим. Отец Антоний почил 12 мая 1877 г. Посмертным явлением о. Антоний исцелил одну монахиню, жестоко страдавшую судорожными припадками. Это засвидетельствовано священником, начальницей обители и доктором, и было напечатано в «Нижегородских епархиальных ведомостях» (1888. №16).
В 1833 г. преставился преподобный Серафим, и стало вскоре сбываться его пророчество о Дивееве. Его ложный ученик о. Иоасаф вмешался в жизнь обители и стал отменять заповеди Преподобного, данные ему Самой Царицей Небесной. Обитель стала принимать другой характер. Он отстранил «Серафимовых сирот» и возвысил группу своих последовательниц. Н. А. Мотовилов, которому преподобным Серафимом было поручено попечение о сестрах, поехал в Москву и обратился к наместнику Лавры, которому, в свою очередь, было поручено заступление за «сирот». Вследствие этого между наместником и митрополитом последовал ряд писем, посвященных этому делу. Митрополит откликнулся самым горячим образом. Он помогал «сиротам» из своих средств. Дело тянулось годами. Но митрополит в конце настоял, чтобы иоасафовские сестры были удалены. Они основали собственный Понетаевский монастырь. Дивеевская обитель была отчислена в Тамбовскую епархию, где тогда епископом был Феофан, будущий затворник Вышенский. Игуменией Дивеевской стала Елисавета, родом Ушакова, согласно предсказанию Преподобного, в монашестве игумения Мария. В Дивееве спасалось единовременно до 1000 монахинь. Игумения Мария дожила до прославления Преподобного.
Другой заботой митрополита было издание житий отцов Марка, Серафима и Георгия Затворника, а также отдельное издание наставлений старца Серафима Саровского. Митрополиту пришлось пройти через бесконечный ряд препятствий, чинимых синодальными архиереями. Их пугал присущий этим писаниям элемент чудес.
Как известно, чисто православной богословской науки во времена митрополита Филарета не существовало. Недавно возникшие академии пользовались иностранными, иноверными учебниками. Чистое восточное православное учение хранилось главным образом в незатронутых ученостью недрах народных, разумеется среди монашествующих, и прежде всего — среди обителей, куда успели проникнуть ученики старца Паисия и занести учение святых отцов о внутреннем делании. Поэтому совершенно неудивительно, что среди образованных архиереев господствовал протестантский образ мышления.
По поводу этого дела тоже возникла переписка между митрополитом и наместником. Пишет митрополит от 28 июля 1838 г. за № 199: «А я хотя через порог посмотрел в безмолвие, прочитав житие о. Серафима, и, как вам хотелось, поправил несколько слов, где они казались поставленными не очень правильно. Если думать о напечатании, то затруднение представят некоторые сказания о видениях. Цензура едва ли согласится пропустить в свет чудесное в жизнеописании без высшего свидетельства церковного. Но исключить из жизнеописания сказания сего рода, мне кажется, было бы похоже на святотатство. Если хотите, поговорите с цензурой...»169
От 2 августа 1838 г. митрополит пишет: «Посылаю вам, о. наместник, просмотренные мною поучения, или духовные наставления о. Серафима. Я позволил себе переменить или дополнить некоторые выражения, частию, чтобы язык был правильнее, частию, чтоб мысли, не довольно полно или не довольно обыкновенно выраженные, оградить от неправильного разумения или от прекословия. Посмотрите и скажите мне: можно ли подумать, что я не переиначил или не повредил где-либо мыслей старца...»170 От 11 августа 1838 г. он пишет: «Духовные наставления лучше цензоровать отдельно, чтобы в случае затруднения для жития не затруднить и им дорогу...»171. От 20 ноября 1838 г. он пишет: «Сказание об онемевшем диаконе едва ли не останется в архиве. Я опасался быть неуступчивым в части, чтобы не испортить целого дела»172. От 31 декабря 1839 г.: «Дело о житии о. Серафима и затворника Георгия молчит. Я не напоминаю о сем в ожидании Преосвященного Киевского, которого мнение благоприятно сему делу»173. Наконец, в письме от 6 декабря 1840 г. митрополит жалуется: «Владыка Новгородский опять восстал со своими недоумениями о чудесных событиях». Также восстал митрополит Иона. «Видно, согрешил Саровский игумен, написав к митрополиту Ионе свои несветлые мысли»174. Однако, по милости Божией и благодаря настойчивости митрополита Филарета, эти драгоценные документы, наконец, увидели свет175.
169
175
Имеются в виду: «Краткое начертание жизни старца Саровской пустыни, схимонаха и пустынника Марка» (М., 1839), в котором помещены «Духовные наставления старца Серафима», и «Сказание о жизни и подвигах блаженной памяти отца Серафима, Саровской пустыни иеромонаха и затворника» (М., 1841). —