Митрополиту Филарету также принадлежала другая великая заслуга: его «усердным старанием» дважды было переиздано в 1822 г. и в 1832 г. «Добротолюбие»176, впервые напечатанное в 1793 г. митрополитом Гавриилом. Это «усердное старание» Филарета является неоспоримым доказательством его приверженности с ранних пор к святоотеческому учению о внутреннем делании.
Кроме попечения о Серафимовом наследии, митрополит Филарет не меньше усердия вкладывал в покровительство Оптиной Пустыни. Мы уже говорили, что Оптинскому старцу Льву угрожала ссылка в Соловки за его подвиг старчествования, причем Скиту грозило закрытие. По этому случаю митрополит Филарет написал Калужскому архиерею, что о. Лев отнюдь не является еретиком. С другой стороны, митрополит Киевский Филарет в бытность свою в Оптиной Пустыни оказал старцу Льву знаки глубокого уважения в присутствии враждебно настроенного епископа и тем заставил его смириться, так что старчество в Оптиной не было нарушено. Известно, что митрополит Филарет Московский имел личную встречу со старцем Львом в бытность его в Москве. Отец Лев остановился в Симоновом монастыре, где настоятелем был о. Мельхиседек, бывший казначей Белобережской пустыни, из-за интриг которого о. Лев уступил ему настоятельскую должность. Архимандрит Мельхиседек повез о. Льва, чтобы его представить митрополиту. Владыка охотно принял о. Льва, а о. Мельхиседеку сказал, что он ему не нужен и может, если понадобится, прийти в другой раз. Кроме о. Льва, расположением митрополита пользовался о. Макарий, который по его приглашению приезжал в Москву. С ним митрополит имел постоянные сношения во время печатания святоотеческой литературы. Но особой любовью митрополита пользовался о. Антоний Малоярославецкий, брат игумена Моисея — поистине святой старец. Отношения с Оптиной Пустынью поддерживались также через о. наместника Троицкой Лавры о. Антония. О посещении им Оптиной Пустыни в первой половине XIX века сохранилась запись в оптинском дневнике.
«21 октября. Пяток. Пополудни, в восемь часов вечера, неожиданно прибыл в монастырь наш о. наместник Троице-Сергиевой Лавры, архимандрит и кавалер Антоний с Малоярославским о. игуменом Антонием177.
22 октября. Храмовой праздник явления иконы Богоматери Казанской. Божественную службу совершал о. игумен Моисей соборне. Высокие гости — о. архимандрит Антоний с о. игуменом Антонием — утром посетили все монастырские службы: братскую трапезу, хлебопекарню, рухольную и пр.; потом слушали позднюю Литургию.
Трапезовали обще с братией. Отец архимандрит Антоний, по смирению своему, не согласился в трапезе сесть на приготовленном стуле возле настоятеля, но сидел вместе с братиею, почитая себя странником и ничтоже глаголаше.
Пополудни, в три часа, о. наместник с о. игуменом Антонием отправились в Скит, посетили скитоначальника о. Макария, церковь и прочие в Скиту места.
23 октября. Воскресенье. Отец наместник с о. игуменом Антонием паки отправились в Скит к обедне в семь часов утра и до одиннадцати часов время проводили в духовной беседе со скитоначальником — старцем о. Макарием. Оттуда все трое прибыли в обитель к настоятелю, о. игумену Моисею, и трапезовали четверо. Отец наместник при трапезе, казалось, более насыщал — питал своею любвеобильною, смиренномудрою беседою души слушающих, нежели пища — тело: так он сладкоглаголив, что, слушая его, не почувствуешь усталости и в целые сутки.
Пополудни, в три часа, паки о. наместник с о. игуменом Антонием отправились в Скит; отправили панихиду в скитской церкви по иеросхимонаху Иоанну и прочим почившим старцам, записанным о. наместником, и вновь продолжали беседу с о. скитоначальником, о. Макарием, о душевной пользе. Вечером же в настоятельских келлиях продолжали духовную беседу до 12 часов ночи.
177
Не из числа обыкновенных смертных были эти оба посетителя — наместник Лавры архимандрит Антоний и Малоярославский игумен Антоний. Первый был близок к преподобному Серафиму и к великому митрополиту Московскому Филарету; второй — родной брат великого Оптинского игумена (впоследствии архимандрита) Моисея и Саровского игумена Исаии, отличался великим подвигом личной духовной жизни. Оба были яркими представителями духовной силы истинного монашества первой половины XIX века. —