Антропология и гносеология философии Киреевского240
Это учение должно быть рассматриваемо в связи с аскетикой, как имеющее непосредственное отношение к ней, связывающее ее с философией и утверждающее вековечное значение аскетического подвига.
В своем учении о душе Киреевский указывает на ее иерархический строй. В основу учения он кладет «исконный христианский антропологический дуализм»241, различение внешнего и внутреннего человека. Он различает, выражаясь современными психологическими терминами, эмпирическую сферу души с ее многочисленными функциями и ее глубинную сферу, лежащую ниже порога сознания, центральное средоточие которой можно назвать «глубинным Я». Это те силы духа, которые отодвинуты внутрь человека (за порог сознания) грехом, благодаря чему нарушена та исконная цельность, в которой таится корень индивидуальности и ее своеобразие. Эти силы, этот внутренний человек, закрыт от сознания властью греха. Преодолением греха и «собиранием» сил души надо стремиться связать эмпирическую сферу с глубинным центром, этим «внутренним средоточием», подчиняя ему эту сферу. «Главный характер верующего мышления, — говорит Киреевский в этом замечательном отрывке, — заключается в стремлении собрать все отдельные части души в одну силу, отыскать то внутреннее средоточие бытия, где разум и воля, и чувство, и совесть, прекрасное и истинное, и удивительное, и желаемое, и справедливое и милосердное, и весь объем ума сливается в одно живое единство, и таким образом восстановляется существенная личность человека в ее первозданной неделимости»242. В этой восстановленной цельности сил иерархический примат принадлежит моральной сфере, от здоровья которой зависит здоровье всех других сторон или свойств души243.
Основное положение в своем учении о познании (гносеологии) Киреевский выражает так: «Тот же смысл, которым человек понимает Божественное, служит ему и к разумению истины вообще»244. Другими словами, «познание реальности есть функция Богопознания»245.
Это чрезвычайной важности свойство познавательной способности души и лежит в основе гносеологических построений Киреевского и дает ключ к разумению последних. «В основной глубине человеческого разума, в самой природе его, заложена возможность сознания его коренных отношений к Богу»246, т. е. веры. Вера, Богопознание — это есть глубокое таинственное единение не только духа человека, но и всей его личности в ее цельности с Богом, этой высшей единственно истинной реальности.
Подобно этому и познание реальности вторичной, тварной должно касаться не только одного разума, но и всем существом своим в его целом приобщаться реальности. «Сила познания, возможность овладения реальностью, той истиной, которая в ней скрыта, определяется не познанием, как таковым, а свечением смысла, его осуществлением во внутреннем средоточии человека»247. Это возможно только в цельности духа, собранности всех его сил.
Но в грехопадении строй души поврежден, и хотя ущерблена также и вера и отодвинута в глубь души, но ей все же осталась присуща та сила, которая может восстановить утерянную цельность духа, и в той мере, в какой вера сохранилась во внутреннем средоточии духа, она восполняет естественную работу ума и «вразумляет ум, что он отклонился от своей нравственной цельности, и этим вразумлением побуждает к возвращению на степень высшей деятельности», т. е. подняться выше своего естественного состояния. «Ибо православно верующий знает, что для цельной истины нужна цельность разума, и искание этой цельности составляет постоянную задачу его мышления»248. Таким образом, «в мышлении православно верующего совокупляется всегда двойная деятельность: следя за развитием своего разумения, он, вместе с тем, следит и за самым способом своего мышления (контролирует правильность его деятельности), постоянно стремясь возвысить разум до того уровня, на котором бы он мог сочувствовать вере»249; и благодаря этому поврежденность нашего ума по причине распада цельности восполняется тем, что вносит в наш дух вера. Здесь нет места насилию над разумом, которое подрывало бы его свободу и творческие силы, но возведение разума с низшей ступени на высшую.
240
Эта глава включена также в книгу И. М. Концевича «Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси». —
244
246
248