«С внешней стороны Петр Васильевич был простой степной помещик — с усами, в венгерке, с трубкой в зубах и с неотступно следовавшим за ним всюду водолазом Кипером, которого крестьяне называли “ктитором”. Он любил охоту, и к нему часто приезжали московские друзья поохотиться. Надобно было поговорить с ним, чтобы угадать ту громаду знаний, которая скрывалась за этой обыденной внешностью»292.
Он начал серьезно хворать уже с конца 40-х гг., а с 1853 г. у него часто повторялись мучительные припадки какой-то болезни, которую врачи определяли то как ревматизм, то как болезнь печени. Он переносил эти припадки один в своей Слободке, иногда подолгу дожидаясь врача, без всякой мнительности, только досадуя каждый раз на болезнь, как на помеху, и огорчаясь, что она делает его «кислым» или «пресным». Родным он в это время писал трогательные письма, в которых заверял, что говорит всю правду о своей болезни, и умолял не беспокоиться. Его письма к родным вообще удивительно хороши — столько в них любви, нежности, доброты. В одном из них, к матери, есть такие строки (обращенные к Екатерине Ивановне Елагиной, жене его единоутробного брата Василия): «А это как же могло быть, чтобы я сердился, голубушка Катя? Хотя уже давно ты ко мне не писала, но я из этого не заключал, чтобы ты обо мне забыла, а только ждал, что авось-либо, дескать, захочется и ей написать». Таков тон его писем.
11 июня 1856 г. внезапно умер в Петербурге И. В. Киреевский. Этой потери Петр не мог перенести. 4 ноября в «Петербургских ведомостях» появился некролог, написанный Кавелиным: «25 октября в 5 часов утра скончался в своей орловской деревне П. В. Киреевский, пережив своего брата И. В. Киреевского лишь несколькими месяцами. Короткое письмо, из которого заимствовано это печальное известие, содержит немногие об этом подробности: Петр Васильевич умер с горя от кончины брата, которого нежно любил. В течение двух месяцев и четырех дней он страдал разлитием желчи, страшно мучился от этой болезни и находился в мрачном состоянии духа; но до конца всегдашняя чрезвычайная кротость ему не изменяла. Он умер в совершенной памяти, с полным присутствием ума; за минуту перед смертью перекрестился и сам сложил на груди руки в том положении, как складывают их обыкновенно покойникам».
Его последние слова были: «Мне очень хорошо». При нем была мать, братья Елагины и др. Похоронили в Оптиной Пустыни, рядом с братом.
Глава X
Старец Амвросий293
Старец иеросхимонах Амвросий родился 23 ноября 1812 г. в селе Большая Липовица Тамбовской губернии и того же уезда от пономаря Михаила Федоровича и жены его Марфы Николаевны Гренковых. Новорожденного назвали во святом крещении Александром в честь благоверного великого князя Александра Невского, память которого пришлась на сам день рождения младенца. Имя это носил и Благословенный царь Александр Павлович, и ввиду того, что в это самое время происходило отступление из России Наполеоновской армии, причинившей столько разрушений и горя, есть основание думать, что в этот день многострадальная Русь особо праздновала день святого, тезоименного царю Благословенному. Среди крестьян села Липовица наблюдалось большое праздничное движение. Перед рождением младенца к деду его, священнику этого села, съехалось много гостей. Родительница была переведена в баню. 23 ноября в доме о. Феодора была большая суматоха — и в доме был народ, и перед домом толпился народ. Старец шутливо приговаривал: «Как на людях я родился, так все на людях и живу».
293
В этой главе автор пересказывает «Жизнеописание в Бозе почившего Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия» (М., 1900). —