Будучи[670] во гневе, Он низложил меня, заскрежетал на меня зубами, стрелы разбойниковъ[671] Его пущены на меня.
Острымъ взором пронзилъ[672] меня, мечем поразил меня в колена, единодушно ринулись на меня[673].
Предалъ меня Господь в руки неправедных, нечестивымъ[674] повергъ[675] меня.
Когда я был спокоен, Он сокрушил меня, взял меня за волосы, вырвал (их)[676], поставил меня как цель[677].
Окружили меня (стрельцы), бросающие стрелы во внутренности[678] мои безпощадно, вылили на землю желчь мою.
Нанесли мне удар за ударомъ[679], сильные сделали набег на меня[680].
Вретище сшили на кожу мою, и сила моя погасла на земле.
Чрево мое сгорело от плача, а на ресницах моих тень смертная.
Но ничего неправеднаго нет в руках моих и молитва моя чиста.
Земля! не закрывай крови плоти моей[681], и да не будет места воплю моему.
И ныне, вот на небесах Свидетель мой и Защитникъ[682] мой въ вышнихъ[683]!
Да приидет молитва моя ко Господу, пред Ним да плачет око мое!
Да будетъ судъ[684] у человека пред Господом и у сына человеческаго пред ближним его!
Ибо определенные года наступили, и я пойду в путь, из коего не возвращусь[685].
Глава 17
Я погибаю волнуясь[686] духом, прошу гроба и не получаю.
Умоляю болезненно[687], но что я сделаю? Чужие[688] украли мое имущество[689].
Кто онъ[690]? Рукою моею да будетъ связанъ[691].
Ты закрылъ сердце ихъ[692] от разумения, посему не превозноси их.
Части (своей) он возвестит о бедствиях, а глаза (мои)[693] истаяли на сыновьяхъ[694].
Ты сделал меня притчею среди народов, я стал насмешищем для них.
Ослепли от гнева[695] глаза мои, меня все сильно поражаютъ[696].
Изумление[697] о сем объяло праведных, но праведник да возстанетъ[698] на беззаконника!
Верный же да держится пути своего, а чистый руками да восприиметъ смелость[699].
Итак, выступайте же все и подходите, ибо я среди вас не нахожу истины[700].
Дни мои быстро протекли, сосуды же сердца моего порвались.
Ночь я обратил в день[701], свет близок ко тьме[702].
Если бы я стал и ожидать[703], то ад — мне дом и во мраке[704] постлана мне постель.
Смерть называю своим отцом, а гной — матерью[705] и сестрою своею[706].
Где же после сего надежда моя и увижу-ли благо себе?
Или в адъ со мною сойдут, или вместе во прах сойдемъ[707]?
Глава 18
И отвечалъ Валдад Савхейский, и сказал.
Доколе ты не остановишься? подожди, чтоб и мы поговорили.
Зачем нам, подобно четвероногим, молчать пред тобою?
Тобою овладел гнев. Что-же? ужели, если ты умрешь, поднебесная будетъ не населена? или низвергнутся[708] горы съ оснований?
671
Слав.
679
Слав.
681
"А умоляй Бога о помиловании меня и возвещай о невинности моих страданий, как об Авеле возвещала его кровь" (Быт. 4:10). Олимп. и Полихр.
684
Гр. — откровенная и правдивая защита дела. По сопоставлению с 22 ст., это — суд загробный и посмертный; ср. 14, 13–15.
686
Гр. ό—
687
— до утомления, с крайним усилием; слав.
688
Гр. ό— в богослуж. книгах сл. όзначит: злой дух, диавол. Не намек ли и здесь на козни злаго духа? И у Гомера это слово означаетъ врага (
691
И будет приведен на суд Божий (Полихроний). Т. е. злой дух да будет унижен Господом, какъ яснее Иов говорит в 26, 12–13.
694
В 3–5 стт. Иов говорит о своихъ страданиях: их никто не понимает и он передать может о них лишь небольшому количеству единомышленников, а глаза его истаяли в плаче о сыновьях своих.
699
Пусть не смущаются исходом моих страданий праведные люди и не уклоняются с своего праведнаго пути, как и я не уклонялся и не уклонюсь.
707
В евр., гр. и лат. т. вопросная, вполне уместная, форма придана этому стиху, только в слав. и (вероятно, по нему) в синод. переводах прямая форма, от коей мы уклоняемся к оригиналам.