Не дается сокровище[951] за нее и не отвешивается серебро за покупку ея. 16. Не сравнивается она с золотом Софирскимъ[952], ни с драгоценным ониксом и сапфиромъ[953].
Не уравняется с нею золото и кристалл, и не равноценны[954] с нею золотые сосуды.
Самое высокое[955] и бисеръ[956] не заслуживают упоминания, посему приобретай мудрость более, чем всякую драгоценность[957].
Не уравняется с нею топаз Эфиопский, чистымъ золотом она не оценивается[958].
Но откуда приобретается премудрость? и где место разума?
Утаилась она от всякаго человека и скрылась от птиц небесных.
Адъ[959] и смерть сказали: «слышали мы о славе ея».
Богъ хорошо узнал ея путь, Сам ведает место ея.
Ибо Самъ надзирает всю поднебесную, зная (и) что на земле, — все, что сотворил,
Весъ ветров и меру воде, когда сотворил (их).
Такъ Видящий[960] определилъ[961] и путь для громоносной молнии[962].
Тогда[963] Он увидел ее и поведал ее, установилъ[964] и изследовалъ[965],
И сказалъ человеку: вот благочестие есть премудрость, а удаление от зла есть ведение[966].
Глава 29
И еще Иов продолжал говорить в притчахъ[967]:
Кто устроит меня, как в месяцы[968] прежних дней, в которые меня Бог хранил,
Когда[969] светильник Его светил над головою моею и при свете его я ходил во тьме;
Когда я былъ почитаемъ[970] в жизни и Богъ посещал дом мой;
Когда я был весьма богатъ[971], а вокруг меня (были) отроки (мои)[972],
Когда пути мои обливались маслом коровьим, а горы мои источали молоко[973]?
Тогда я поутру выходил в город, на площади ставили седалище[974] мое.
Увидев меня, юноши скрывались, а все старцы становились.
Знатные переставали говорить, положивши перст на уста свои.
Слушающие ублажали меня и язык их прилипал к гортани.
Ибо ухо слышало и ублажало меня, глаз же, видя меня, уклонялся[975].
Ибо я спасал убогаго от руки сильнаго, и сироте, у котораго не было помощника, я помогал.
Благословение погибавшаго на меня приходило, а уста вдовицы прославляли меня.
Я облекался в правду, одевался правосудием, как мантиею[976].
Оком я был слепым, ногою — хромым.
Отцем я был для немощных, и тяжбу, которой я не знал, я изследовал внимательно[977].
Сокрушалъ я челюсти нарушителям правды[978] и изъ зубов их исторгал награбленное.
И я говорил: «достигну старческаго возраста, как ствол финика[979], много лет поживу.
Корень (мой)[980] открыт для воды, роса останется на ветвяхъ[981] моих.
Слава моя обновляется у меня, и лук мой в руке моей будет в движении[982]».
(Старейшины)[983] слушали меня со вниманием и молчали при моем совете.
К моему слову (ничего) не прибавляли, и радовались, когда я им говорил.
Какъ жаждущая земля ожидает дождя, так они моих слов (ожидали)[984].
951
Слав.
952
Слав.
957
Гр. ώ— слав.
958
Гр. ή— по весу не сравнится; букв. чистым золотом не будет вывешена, т, е. нельзя купить ея в уплату на чистое золото. Пользуемся перифразомъ синодальнаго перевода, слав.
961
Гр. ἠή— слав.
962
Слав. очень не ясно:
966
В 28 главе заключается последний приговор Иова над всеми речами друзей о мнимомъ выполнении Божией правды над Иовом за его беззаконную жизнь: человекъ не может понять Божия премудраго Промышления, а потому напрасны и не заслуживают доверия все разсуждения друзей. Что же касается ихъ намеков на его тайные и явные грехи, как на причину его страданий, то ответ на них дает Иов в следующих (29–31) главах, обозревающих всю его прежнюю благочестивую жизнь.
969
Для благозвучия, в 3–7 стт. частицу ὅпереводим различно: когда, и, тогда, и т. п. Так она переводится в синод. и др. переводах.
970
Гр. ί— слав.
972
Слав.
978
Гр. ί— слав.
981
Гр. — слав.