Если улыбнусь им, они не верят, и светъ лица моего не меркъ[985].
Я избиралъ путь им и сидел (как) князь, и жил, как царь среди храбрыхъ[986], какъ утешитель печальных.
Глава 30
А ныне смеются надо мною младшие, ныне учат меня некоторые[987] из тех, отцов коих я уничижал, которых не считал наравне со псами при моих стадахъ[988].
И сила рукъ их к чему мне была-бы? у нихъ погибло достояние[989].
Отъ скудости и голода (каждый из них)[990] безплоден, вчера убегли они в (место) безводное, лишения[991] и бедствования.
Они обходят (собирая) траву в ущельяхъ[992], (такъ как) трава для них служит пищей, безчестные и презренные, лишенные всякаго добра, они и корни дерев жуют от великаго голода.
Возстали на меня воры,
Жилищами которых служили пещеры каменныя.
Кричат они среди ущелий[993], живут под диким хворостом.
Они — сыновья (людей) безумных и безчестных, (коих) имя и память погасли на земле.
Для них я ныне сделался (как бы) гуслями[994] и меня сделали притчею[995].
Они гнушаются мною, становясь далеко, и не удерживаются плевать пред лицем моимъ[996].
Ибо Онъ[997], открывъ колчан Свой, уязвилъ[998] меня и наложил узду на уста[999] мои.
С правой стороны (меня) юноши[1000] встали: ноги свои распростерли и направили на меня гибельные пути свои[1001].
Загладились[1002] пути мои, ибо совлекли с меня одежду[1003].
Стрелами Своими Он пронзил меня, поступил со мною, какъ захотел; в болезнях я истлелъ[1004], возвращаются ко мне скорби[1005].
Отошла отъ меня надежда, как ветер, и, как облако, спасение мое.
И ныне изливается душа моя во мне[1006] и дни печали объяли меня.
Ночью кости мои ноютъ[1007], жилы же мои ослабели.
С большою силою Он взялся за одежду[1008] мою: как ожерелье[1009] одежды моей, Он охватилъ[1010] меня.
Ты уподобил меня грязи, и в земле и пепле удел мой.
Я взываю к Тебе, и Ты не услышал меня, а они стояли и смотрели на меня[1011].
Напали[1012] на меня без милости, крепкою рукою Ты уязвил меня.
Ты подвергъ[1013] меня болезням и лишил меня спасения.
Ибо я знаю, что смерть сокрушитъ[1014] меня: дом всякому смертному — земля.
Если бы возможно было, я убил-бы[1015] самого себя, или умолял-бы другого сделать со мною это[1016].
А я плакал о всяком немощном, вздыхал при виде человека въ нужде.
И я ждалъ добра, а вот, встретили меня дни бедствий.
Мои внутренности вскипели и не умолкнутъ[1017], предварили меня дни нищеты.
Со стономъ хожу, не зажимая рта[1018], стоял в собрании и кричал.
Братомъ стал сиренамъ[1019], другом птицамъ[1020].
Кожа моя весьма почернела, а кости мои сгорели от жара.
Гусли мои обратились в плач, а песни мои у меня — в рыдание.
986
Гр. ώ— букв. с одним поясом (ώ), т. е. легко вооруженных, по нашему: легкая кавалерия, по древнему: отборное войско.
989
Гр. — слав.
992
Слав.
1000
Считаем слав.
1016
Но долг совести требует осуждения самоубийства, а потому Иов к нему не прибегает. Олимпиодор.
1020
Преимущественно разумеются ночныя и пустынныя птицы, сидящия одиноко и издающия унылые звуки, каковы: совы, филины, кукушки. Пс. 101:6–8.