Наверное, в архивном океане можно было бы отыскать и другие интересные дефекты речи на тему государственного строительства. Неодушевленный канцелярский инвентарь красноречиво по-своему засвидетельствовал, что военная разруха коснулась аппарата власти в той же мере, что и остальной страны. Требовалось восстановление не только народного хозяйства, но и социально-политического устройства общества с его неизбежным расслоением и иерархией.
Резолюции XI съезда партии по кадрам выдвинули вперед необходимость партиизации круга капитанов производства. Газета «Экономическая жизнь» в номере от 26 ноября 1922 года подняла вопрос о добросовестности руководства госпредприятиями их дореволюционными владельцами. Дело дошло до Цека и в Учраспреде так прокомментировали статью. Процент бывших владельцев в управлении предприятиями не слишком высок. «За истекший год имеется ряд примеров, когда бывшие владельцы, оставшиеся на своих предприятиях в качестве заведующих заводами, директорами, лелеяли надежду на то, что власть переменится и они опять будут хозяевами. Теперь, когда прошло пять лет и их надежды не оправдались, они подают заявления об увольнении, в том числе и потому, что начинают приступать к точному учету их хозяйствования, кладется конец бесконтрольности. Вторая группа бывших владельцев до сих пор питает надежду, что их заводы, где они являются директорами, государство сдаст им в аренду, поэтому ведут дело так, что завод или явно дефицитен, или в лучшем случае не приносит прибыли. Третья группа приступает серьезно заниматься делом, таких немного, но все же есть»[488].
По мнению партийной власти, нелояльные нэпманские кадры нуждались в коммунистической смене. В проекте информационно-инструктивного письма ЦК всем заворгам губкомов, обкомов и облбюро ЦК от 26 сентября 1922 года подчеркивалось, что от них теперь требуется не выполнение ударных заданий, а упорная систематическая работа по учету кадров. «Учет — это система, начинающаяся в партийной ячейке и заканчивающаяся в ЦК, требующая однотипности и не допускающая никаких отклонений». «Система эта имеет целью выдвинуть во всероссийском масштабе твердый кадр работников с определенным практическим стажем и достаточной подготовкой по различным отраслям работы, которые, специализируясь и будучи закреплены на определенной работе могли бы сниматься с нее лишь в случае крайней необходимости и только с ведома вышестоящих организаций». Парторганизации на местах не учитывают прошлого опыта работы своих ответственных работников, их практического стажа. Практикуемая местами частая переброска работников, не обладающих высокой квалификацией, может совершенно дезорганизовать единую систему учета ответработников во всероссийском масштабе. Указывалось, что устанавливаемые в настоящее время организационные формы носят переходный характер и окончательно не закреплены. Обращалось особое внимание на циркуляр ЦК о создании кадрового резерва ответработников, не прикрепленных к квалификационным группам и «строго централизованный учет всего резерва ответработников»[489].
В 1922 году Цека уже был в состоянии довольно точно определить свои активные кадры. Эта цифра была невелика. Работников всероссийского и областного масштаба — 320―350 человек, губернского — около 4 000, уездного — 28―29 тысяч. Всего — около 32―33 тысяч[490]. XI съезд РКП(б) провозгласил лозунг специализации коммунистов на определенной работе. Однако в аппарате очень быстро поняли, что специализация вовсе не исключает возможность и необходимость перемещения работников. Государственные интересы прямо диктовали действия, противоположные узковедомственным интересам того или иного учреждения.
В свое время казалось забавной глупостью, нелепостью советской системы, когда ответработников перебрасывали с одного руководящего места на другое, порой совершенно неожиданное. Во времена общественной фронды государственному абсолютизму стали популярны поверхностные суждения относительно номенклатурных перемещений. Маститые литераторы иронизировали по поводу перебросок ответтоварищей с руководства театром на заведывание баней.
Принцип партийной номенклатуры отрицал ведомственность и опирался на принцип двойного подчинения коммуниста, который обеспечивал возможность перемещения кадров по горизонтали. Горизонтальные перемещения управленческих кадров всегда являлись жизненной потребностью эффективного государственного механизма. Без этого вместо целостного государственного устройства страна имела бы ведомственный хаос, созвездия бань, театров, производств и учреждений со всеми вытекающими последствиями, характерными для неразвитых или упадочных общественных систем. Следует отметить, что в таком ответственном ведомстве, как ВЧК-ГПУ, в первые годы после революции руководители высшего ранга назначались ЦК партии только со стороны, а не из кадров выпестованных в недрах органов, дабы не дать развиться ведомственности и опасному сепаратизму могущественной организации. Двойное подчинение и двойная ответственность представителей новой общественной элиты стали неизбежным и необходимым условием восстановления государственного централизма в советский период. Это был более конкретный и более совершенный институт общественного истэблишмента, по сравнению с дворянским служилым классом и его сословными правилами поведения, привилегиями и табу.
Парткомы на местах давно уже вели борьбу с центральными ведомствами за свои приоритеты и права в кадровой политике. Так, в июле 1922 года петроградский комитет РКП(б) выразил протест против наблюдающихся со стороны Президиума ВСНХ, Наркомфина и Цектрана назначений и отзывов работников без согласования с губкомом[491]. Но парткомы далеко не всегда получали поддержку у своего партийного руководства в Москве. Подобное часто случалось во времена военного коммунизма, когда, например, в отношениях местной власти и Наркомпрода Центральный комитет партии всегда становился более центральным, нежели партийным, и, как правило, поддерживал амбиции и политику базового наркомата против выступлений местных парткомов. Это было характерно для периода войны, когда горизонталь межведомственных согласований и перемещений была поднята на самый высокий столичный уровень в целях максимальной концентрации ресурсов.
Новая экономическая политика дала отставку экономическому сверхцентрализму, который уступил первое место централизму политической организации. Зимой 1922 года имел место примерный случай, который выявил расстановку приоритетов в системе партийных и советских органов власти. Одесский губком в январе издал циркуляр, содержавший непосредственные указания ревтрибуналам и органам юстиции губернии. А именно: им предписывалось не рассматривать дела, возникшие в процессе чистки партии, а направлять таковые прямо в губернскую партийную контрольную комиссию. Указанные ведомства увидели в постановлении губкома ущемление своих прав, и нашли здесь живой отклик и понимание в Цека партии.
Одесский губком получил резкую отповедь со стороны ЦК РКП(б). На заседании Оргбюро 27 февраля было утверждено письмо, разработанное Орготделом, в котором говорилось: «ЦК и ЦКК считают необходимым разъяснить товарищам, что они абсолютно не имеют никаких прав издавать подобные циркуляры. Компетенция их распространяется лишь на членов партии и на парторганизации, по отношению к которым они могут издавать те или другие распоряжения. Советские органы им не подчинены и могут лишь руководствоваться распоряжениями вышестоящих органов Советской власти. А в указанном случае требовалось особо осторожное отношение ввиду того, что дело касалось судебных органов, относительно которых издано специальное письмо ЦК партии от 16 января с.г., где подобное вмешательство категорически воспрещалось. Партийные органы могут воздействовать лишь в партийном порядке и на основании партийной дисциплины, а не путем официальных выступлений рядом с советскими органами с предложениями каких-либо изъятий для коммунистов». ЦК и ЦКК отменили распоряжение одесских товарищей и поставили на вид секретарю губкома и председателю контрольной комиссии «их неосторожный образ действий»[492].
489
Там же. Оп. 11. Д. 100. Л. 201―205.
Учраспред полагал необходимым ознакомить губкомы с практикуемым им способом наглядного отражения учтенных ответработников. Это изобретение являло собой своего рода «хайтек» информационных технологий эпохи пролетарской революции. Насколько возможно представить его по словесному описанию, это сложное сооружение представляло собой следующую конструкцию. На специальных дисках по две колонки — основную и резервную для учета резерва ответработников. Обе колонки разделены на то количество квадратных клеточек, которые в общей сложности дают все группы и подгруппы существующей сетки. Для более наглядного отражения на дисках ответработники подразделяются на 6 категорий:
1) партработники, в которую входят 1 и 2 группы (отмечаются на дисках красным фоном);
2) совработники, в которую входят 2, 4 и 5 группы (отмечаются розовым фоном);
3) работники военно-карательных учреждений, в которую входят 12, 13, 14 группы (отмечены белым фоном);
4) профработники и хозяйственники, в которую входят 7, 8 и 9 группы (отмечены желтым фоном);
5) продовольственники входят в 10 группу (отмечаются лиловым цветом);
6) работники земорганов — 11 группа (отмечены зеленым фоном).
На каждого ответработника заполняется «значок» с анкетными сведениями: стаж, работа, год рождения, образование, языки, другие партии, семейное положение (всего таких пунктов от «а» до «н»). Верхняя часть условного значка — цветная, причем цветов имеется столько, сколько фонов на диске. Этот цвет служит для обозначения группы прикрепления и таким образом, сочетание этих цветов дает наглядное представление о неправильном использовании работника (например, товарищ прикреплен к группе 7, а работает он как завгубюст, т. е. по группе 13).
При заполнении условного значка, товарищу подбирается значок с желтой половиной, но помещается он по группе работы, т. е. на белом фоне. Таким образом, достаточно бегло взглянуть на диск (который в Учраспреде объединял 8 губкомов) и можно быстро ориентироваться и подбирать необходимых работников, неправильно использованных, находящихся в резерве, имеющих достаточный партстаж и проч.
На означенном условном значке особое цветовое обозначение имеет партийный стаж и пребывания в других партиях. Середина условного значка разделена на 2 части — левая половина условно обозначает партстаж, а правая — пребывание в других партиях. Левая половина: одна красная клеточка — коммунисты, вступившие в партию в 20 году и позже, две клетки — с октября 1917 по 1920 год, три клетки — с марта по октябрь 1917, четыре — подпольщики. Правая половина: красный цвет — не состоявшие в других партиях, желтые — бывшие эсеры, зеленый — бывшие меньшевики, оранжевый — анархисты, синий — состоявшие в прочих партиях.
Для обозначения порядка прикрепления и масштаба работника служит специальная «система хвостиков», прикрепляемых к условным значкам, дающая возможность наглядно изобразить всероссийский (масштаб работника), областной, уездный, местный, а также не вполне выясненную степень пригодности. «Не рекомендуя вышеуказанной системы, технически сложной, губкомам, учитывающих не особенно большое количество ответработников, тем не менее, указываем на желательность практикования картограмм с наглядным отражением прикрепленных работников и резервов».