Свое имя Ливония получила от довольно сильного и многочисленного народа ливов, населявших этот край. Автор «Ливонской хроники», изданной в 1578 году, Бальтазар Русов подчеркивает, что ливы «от начала времен были старейшим народом и старейшими жителями этой земли и еще теперь считаются таковыми». Как народ ливы сумели на протяжении веков сохранить себя и свой язык, хотя и оказались к концу XX столетия на грани исчезновения.
Сами ливы называют себя «ливлист», «калами-ед» («рыбаки»), рандалист («береговые жители»). Ливский язык относится к южной ветви прибалтийско-финской группы финно-угорской языковой семьи. Ближайшие родственники ливам по языку – эстонцы. В эстонском языке ближе всего к ливскому находятся южные говоры. По мнению финских и эстонских исследователей, ливский язык одним из первых выделился из общего финского языка-основы примерно в первые столетия нашей эры. По данным Информационного центра финно-угорских народов, в наше время ливским языком как родным владеют в совершенстве менее 10 носителей, около 40 человек лишь с трудом могут на нем изъясняться. В общей сложности примерно 230 человек считают себя ливами.
Аукштайты – группа балтийских племен, выделившаяся в I в. н. э. на территории Литвы. Ныне этнографическая группа литовцев, живущих главным образом в юго-восточной части Литвы
По данным латвийской исследовательницы ливов Гундеги Блумберг, в 1998 году в Риге жило всего две женщины, которые выросли в ливской среде, с детства говорили на родном языке и с возрастом не утратили его[10]. К сожалению, сейчас их уже нет в живых. В настоящее время ливы в значительной степени ассимилированы латышским народом. Можно смело считать, что в жилах многих потомков рижских рыбаков течет кровь древних ливов. Соответственно, многие слова в современном латышском языке восходят к ливскому.
До прихода крестоносцев ливы населяли морское побережье Северной Курляндии и низовья Даугавы и живописную долину Гауи.
Ливы, жившие по Даугаве, поддерживали контакты со многими народами. Их земли находились как раз на большом торговом пути, из Балтики в Русские земли и далее. Река Ридзене, впадая в Даугаву возле поселения, образовала удобную гавань. Торговцы с Готланда, шведы, а затем немцы были нередкими гостями в краю ливов. Некоторые даже селились вместе с ливами возле Риги. Здесь задолго до основания немецкой крепости Риги существовало немецкое торговое поселение.
В описываемое время, то есть к концу XII столетия жизнь ливов была простой и суровой. Они жили деревнями, не зная каменного строения, и зачастую не имея вообще никаких укреплений вокруг своих поселений. Ливы жили достаточно разобщенно, к концу XII века они так и не создали единой культуры. Курземские ливы довольно сильно отличались от гауйских или даугавских. Из источников известно, что земли ливов формально зависели от Полоцка. Русским племенной союз ливов был известен давно. В «Повести временных лет» автор записал: «А се суть инии языци иже дань даютъ Руси: чюдь, меря, весь, мурома, черемись, моръдва, пермь, печера, ямь, литва, зимигола, корсь, нерома, либь: си суть свой язык имуще, от колена Афетова, иже живуть въ странахъ полунощныхъ.» Под именем либь здесь фигурируют ливы.
К варианту культуры ливов археологи относят и культуру народа вендов Хроники Генриха, памятники которой обнаружены в окрестностях Цесиса. Сам Генрих считал вендов не ливами, а отдельным народом, вытесненным куршами. Следует отметить, что имя «венды» явно восходит к известному в позднеримское время и эпоху переселения народов эпониму «венеды». Так первоначально собирательно называли народы южной и восточной Прибалтики (в основном, северных славян), ведшие торговлю янтарем. Интересно, что современные эстонцы вендами (vene) называют русских.
Имя «балты» родилось в кабинетах ученых-лингвистов примерно в середине XIX века для обозначения народов, говоривших на языке одной из ветвей индоевропейских языков, из которой до наших дней живыми сохранились только литовский и латышский, а также исчезнувший к началу XVIII века древнепрусский в виде письменных текстов. Впоследствии это название укрепилось и в других науках, занимающихся изучением прошлого. О том, каково было общее самоназвание балтских народов, и было ли оно вообще, можно только догадываться. Литовский археолог Мария Гимбутас предположила, что таковым мог быть эпоним «aesti», «aisti», «aestorum gentes» (эстии, айсты), хотя другие исследователи относят это имя исключительно к западным балтам. В древности территория расселения балтийских племен была гораздо больше и простиралась далеко на восток от нынешних границ Латвии и Литвы, занимая все верховье Днепра и доходя до бассейнов Оки и Сейма. Они довольно рано разделились на восточную и западную ветви. Западные балты, жившие вблизи морского побережья и включенные еще в римское время в международную торговлю по янтарному пути, значительно обгоняли экономически своих восточных собратьев, живших вдали от торговых магистралей и ведших хозяйство в нелегких условиях восточноевропейской лесной зоны. С VI по X век восточные балты оказались практически повсеместно ассимилированы или вытеснены к западу славянами. Сохраниться сумели лишь самые западные из них – латгалы и литва. Именно они впоследствии дали имена двум сформировавшимся в позднее Средневековье и существующим поныне балтским народам – латышам и литовцам. Судьба западных балтов была иной. Многолетняя германизация, а подчас и физическое истребление пруссов уничтожили этот народ к концу XVII века, даже имя его присвоили немецкие колонизаторы прусского края. Их южные соседи ятвяги или судувы были большей частью славянизированы, как и их восточные собратья. Остальные западные балты к XV–XVI векам влились в состав литовского и латышского этносов.