Спешит он к колеснице, слыша зов,И две совы влекут его неслышноПо воздуху в молчаньи ночи пышной.Закрыв глаза, скривив зевотой рот,Он к ложу девы ощупью бредетИ, грудь ей посыпая маком черным,Томит ее дыханием снотворным.Так, уверяли нас, монах Жирар{53},Младую исповедуя девицу,Сумел вдохнуть в нее любовный жар,Пьянящий разве только дьяволицу. Меж тем желанья грешного полны,Монах и конюх, слуги Сатаны,Стащили с девственницы одеяло;Уж кости, по ее скользя груди,Должны решить, чье место впереди,Кому из них принадлежит начало.Монах взял верх: счастливы колдуны;Его желания распалены,Он прыгнул на Иоанну; но нежданноДенис явился – и встает Иоанна.Как слаб перед святыми грешный люд!Соперники в смятении бегут,И душу им трепещущую жгутИ лютый страх, и замысел злодейский.Видали, верно, вы, как полицейскийВступает в дом любви ночной порой:Любовников раздетых юный рой,Постели кинув, прыгает с балконаОт мрачных глаз блюстителя закона;Так наши блудники бегут с тоской.
Денис стремится усмирить волненьеИоанны, плачущей от возмущенья.Он говорит: «Избрания сосуд,Бог королей твоей рукой невиннойРешил отмстить честь Франции стариннойИ водворить в их островной приютНадменных англичан, народ бесчинный.Бог превращает дуновеньем недрТрепещущий тростник в ливанский кедр,Сметает горы, сушит океаныВоссозидает рухнувшие страны.От шага твоего родится гром,Повиснет ужас над твоим челом,Ты с огнезарным ангелом победыО дивной славе поведешь беседы.Иди, о темной позабудь судьбе, –Иное уготовано тебе».
При этой речи, грозной и прекрасной,Весьма духовной и весьма неясной,Иоанна широко раскрыла ротИ думала – что это он плетет?Но благодать сильна: от благодатиВ ее уме светлеет мрак понятий,Девичье сердце стало ярче дня,Порывы в нем священного огня.Она теперь не прежняя служанка,Она – уже герой, она – гражданка.Так мещанин, прост и неприхотлив,От богача наследство получив,Дворцом сменяет домик свой смиренный,Свой скромный вид – развязностью надменной;Слепит вельможу блеск его щедрот,И светлостью простак его зовет.
Или, скорей, так швейка молодая,Которую природа с юных летГотовила в бордель или в балет,{54}Которую кормила мать простаяДля счастья с мужиком в тиши пустынь, –Когда ее Амур, везде порхая,Кладет под короля, меж двух простынь,Меняется в манерах и в походке,На всех теперь лишь свысока глядит,И в голосе слышны другие нотки,И – в пору королеве – ум развит. Решив начать скорее подвиг бранный,Денис во храм отправился с Иоанной,И здесь явилась им средь бела дня(О девушка, это было странно!),Спустившись с неба, дивная броня.Из арсенала крепости небеснойАрхистратиг великий МихаилИзвлек ее десницею чудесной.И тут же рядом шлем Деборы был{55},Гвоздь, что Сисаре голову пронзил;Булыжник, пущенный пращой ДавидаВ гиганта отвратительного вида;И челюсть та, которою Самсон,Когда возлюбленной был продан он,Разил врагов с неслыханною силой;Клинок Юдифи, дивно заострен,Ужасный дар предательницы милой,Которым небо за себя отмстило,Прервав ее возлюбленного сон.Все это видя, Дева в восхищеньиСтальное надевает облаченье,Рукою крепкою схватить спешитНаплечник, наколенник, шлем и щит,Булыжник, челюсть, гвоздь, клинок кровавый,Примеривает все и бредит славой. У героини конь обязан быть;У злого ль конюха его просить?И вдруг осел явился перед нею,Трубя, красуясь, изгибая шею.Уже подседлан он и взнуздан был,Пленяя блеском золотых удил,Копытом в нетерпенье землю роя,Как лучший конь фракийского героя;Сверкали крылья на его спине,На них летал он часто в вышине.Так некогда Пегас в полях небесныхНосил на крупе девять дев чудесных,{56}И Гиппогриф, летая на луну,Астольфа мчал{57} в священную страну.Ты хочешь знать, кем был осел тот странный,Подставивший крестец свой для Иоанны{58}:Об этом я потом упомяну,Пока же я тебя предупреждаю,Что тот осел довольно близок к раю. Уже Иоанна на осле верхом,Уже Денис подхвачен вновь лучомИ за девицей поспешает следомПриуготовить короля к победам.То иноходью шествует осел,То в небесах несется, как орел.Монах, как прежде, полный сладострастья,Оправившись от своего несчастья,Погонщика, посредством тайных сил,Без промедленья в мула обратил,Верхом садится, шпорит неустанно.Клянется всюду гнаться за Иоанной.Погонщик мулов и отныне мулПод ним рванулся и вперед скакнул;И дух из грубого такого тестаЕдва заметил перемену места.
вернутьсяИезуит Жирар, уличенный в маленьких вольностях с девицей Кадьер, исповедовавшейся ему, был обвинен в том, что он ее околдовал, дыша на нее.*
* …монах Жирар, младую исповедуя девицу… – Иезуит проповедник Жан-Батист Жирар (ок. 1680–1733 гг.), находясь на высоких должностях в духовных учебных заведениях, занимался развращением своих «духовных дочерей». Это выплыло наружу в связи со скандальным судебным процессом, связанным с судьбою одной из его жертв, Катерины Кадьер. Иезуитам удалось извратить истину и обелить Жирара.
вернутьсяГотовила в бордель или в балет… – Эта строфа не включалась в текст поэмы до издания 1877 г.
вернутьсяДебора – первая из когда-либо упомянутых женщин-воительниц. Иаиль – другая героиня, вонзила гвоздь в голову полководца Сисары. Гвоздь этот хранится в нескольких православных и католических монастырях вместе с ослиной челюстью, которой пользовался Самсон, пращой Давида и мечом, коим знаменитая Юдифь отрубила голову полководцу Олоферну, или Олферну, сперва разделив с ним ложе.
И тут же рядом шлем Деборы был… – Дебора, так же как названные далее Сисара, Давид, Самсон, Юдифь – персонажи библейских мифов.
вернутьсяНосил на крупе девять дев чудесных… – то есть девять муз, покровительниц наук и искусств (греч. миф.).
вернутьсяИ Гиппогриф, летая на луну, Астольфа мчал… – В поэме Ариосто «Неистовый Роланд» храбрый рыцарь Астольф верхом на сказочном крылатом коне Гиппогрифе летит на луну, где находит разум обезумевшего от любви Роланда.
вернутьсяNB. Читатель, обладающий вкусом, может заметить, что автор, тоже им обладающий и стоящий выше предрассудков, рифмует всегда для слуха, а не для глаз. Вы у него не встретите рифм: «trône» и «bonne», «pâte» и «patte», «homme» и «heaume». Краткая гласная звучит иначе и произносится не так, как долгая. «Jean» и «chant» произносится одинаково.