— Твоя поэзия сделала тебя бессмертным, прекрасный мой господин, — сказал Дорион громко, будто тень поэта услышит его. — Ты не умер, ты будешь жить в своей поэзии. Твои бессмертные строки будут долго служить утешением людям. Как хорошо, что ты не стал воином, не стал судьей, как предрекал тебе твой отец. Как хорошо, что ты пел свои прекрасные песни.
Долго стоял Дорион у могилы Назона, укоряя себя за то, что опоздал. Он размышлял о скорбном пути поэта, о скорбной его музе, которая будет волновать сердца еще долго-долго, пока человечество готово внимать голосу поэзии.
У дороги его ждал старый грек. Он отвел Дориона в дом Овидия Назона, который люди берегли, словно хозяин еще вернется сюда.
Все в доме оставалось так, как было при поэте. На грубом, необтесанном столе лежал недописанный свиток, стояло маленькое мраморное изображение Юпитера, рядом с ним лежал пучок увядших полевых цветов. Черный от копоти потолок, убогое ложе на деревянной скамье, покрытой грубым войлоком, глиняная чаша и такая же миска все было так бедно, так угнетало своим убожеством, что у Дориона защемило сердце. Он вспомнил богатое убранство римского дома, мраморную Венеру и полки со свитками, которые были бесценным сокровищем не только для господина, но и для бедного переписчика.
Дорион обернулся к старому греку и спросил:
— Как же жил здесь наш великий поэт? Ему поклоняется весь Рим. Его почитают не только в Италии, но и во многих странах света, куда дошли его чудесные творения. А бедный поэт страдал здесь от холода и голода.
— Ты неправ, — возразил старый грек. — Мы заботились о нем. Иначе бы он не прожил здесь десять лет. Он бы давно умер от холода и голода. Мы приносили ему топливо. Мы добывали ему рыбу. Бывало, зарежем теленка и несем ему угощение. Мы любили чужеземца. Мы оберегали его. А когда он болел, то соседка-скифянка лечила его настоем из диких трав. Он состарился. Я думаю, что он умер от обиды. От того, что не дождался помилования от бессердечного императора. Скажи мне, добрый человек, как же случилось такое злодейство? Говорят, что старый Август умер и Римом правит его пасынок? Что же молодой не пожалел благородного поэта? Несправедливо это! Вот мое мнение.
— Нет им прощения во веки вечные, — сказал Дорион. — О них будут вспоминать как о величайших злодеях. А потом о них забудут, будто их и не было на свете. А нашего певца, Овидия Назона, не забудут.
Дорион собрал все записи, оставленные поэтом, и попросил у старого грека разрешения забрать эти записи, чтобы передать их в Рим.
— Поверь, — сказал он, — ни одна строка великого Назона не пропадет. Все достанется людям.
СОКРОВИЩА ДРЕВНОСТИ
(Послесловие)
Вот уже две тысячи лет звучит во всем мире поэзия Публия Овидия Назона, великого римского поэта (43 г. до н. э. — 18 г. н. э.). «Песнь любви», «Наука любви», «Метаморфозы», «Фасты», «Скорбные элегии» и «Письма с Понта» переведены на многие языки мира. Двадцать веков его читают, изучают, ему подражают, им восхищаются.
писал поэт. Эти строки оказались пророческими. Овидий Назон не забыт и в наши дни. Его поэзия оказала большое влияние на творчество поэтов разных эпох. Не только поэты, но и художники вдохновлялись живыми образами его творений. Герои «Метаморфоз» увековечены на полотнах великих живописцев.
А. С. Пушкин высоко ценил поэзию Овидия Назона. «Певцу любви, певцу богов» он посвятил много прекрасных строк. Особенно любил А. С. Пушкин «Скорбные элегии». Он писал: «В Понтийских элегиях» более истинного чувства, более простодушия, более индивидуальности и менее холодного остроумия». «Сколько живости в подробностях! И какая грусть о Риме! Какие трогательные жалобы!»
Великий Гете, восхищаясь «Метаморфозами», писал: «…для юношеской фантазии ничто не может быть приятнее, как пребывать в тех светлых и дивных областях с богами и полубогами и быть свидетелями их деяний и страстей».
Тонкий знаток и любитель мифов Древней Греции, Овидий Назон черпал в них вдохновение. В поэме «Метаморфозы» собраны многочисленные мифологические сюжеты, написанные удивительно поэтично. Они и сказка, и быль. Там живые люди.
Публий Овидий Назон жил в эпоху правления императора Августа, в то время, которое вошло в историю как «Золотой век римской поэзии». Это было время созидания. В эти годы было воздвигнуто много общественных зданий, ставших украшением Рима: Форум с храмом Марса Мстителя, святилище Аполлона на Палатине, храм Юпитера Громовержца на Капитолии, арки, театры, портики. Римляне гордились своим богатым и красивым городом, радовались тому, что настали новые времена, отличные от старины, которую не переставали восхвалять люди старшего поколения. «Пусть другие радуются древности, а я поздравляю себя с тем, что рожден лишь теперь», — писал Овидий Назон в книге «.Наука любви».
Поэт был выразителем дум и чаяний молодых римлян, он понимал их вкусы и устремления, и они отвечали ему любовью и признательностью. Молодые поэты с восхищением принимали каждое новое произведение Овидия Назона. «Как я снизу вверх смотрел на старших поэтов, так на меня смотрели младшие…» — вспоминал он в ссылке. Поистине он возвышался над своими современниками. Перечисляя более тридцати поэтов-современников, он вспоминает о них добрым словом. Но все эти поэты были забыты, а поэзия Овидия Назона жива. Чем она привлекает читателей? Картинами жизни, рисующими быт и нравы римлян эпохи Августа. Он учит молодых людей, как быть галантным и привлекательным, как завоевать расположение красавицы. Показывает их на улицах Рима, в храме и в цирке, во время пирушки и гулянья. Любовные элегии были самым популярным жанром в Риме. Сборник элегий о любви к красавице Коринне, появившийся в 18 году до н. э., сделал Овидия Назона любимцем римлян.
Овидия считали счастливым поэтом, потому что с первых же своих поэтических произведений, написанных в восемнадцать лет, он был признан, и слава сопровождала его на долгом пути. Ему исполнилось пятьдесят лет, когда случилось нечто необъяснимое. Прославленный поэт вдруг неожиданно был сослан императором Августом к дальним берегам Понта Евксинского, в город Томы.
Поэту не были предъявлены обвинения, которые позволили бы понять, за что он сослан. Сколько он ни старался объяснить себе, за что потерпел такое суровое наказание, он не находил ответа. Точного ответа мы не знаем и по сей день.
Поэта не судили, не вели следствия. Император Август сам издал эдикт, приговоривший Овидия к ссылке в небольшое поселение Томы (ныне город Констанца в Румынии) на берегу Черного моря. В своих «Скорбных элегиях» и «Письмах с Понта» поэт рисует картины этого жалкого селенья, своего одиночества и лишений, которые длились все десять лет его пребывания в Томах. Уже тяжело больной, потерявший надежду вернуться к родным берегам в любимый Рим, Овидий Назон мечтал о том, чтобы его тело было предано родной земле. Но и этого не случилось. Он был похоронен в Томах. Могила его затерялась. Но в Констанце можно увидеть памятник Овидию Назону, поставленный правительством Румынии великому поэту, прославленному во всем мире.
Древний город на берегу Тибра лежал на семи холмах: Палатин, Капитолий, Квиринал, Виминал, Эсквилин, Авентин и Целий. Легенда говорит о том, что у подножия Палатина волчица нашла братьев Ромула и Рема, основавших город у подножия этого холма. Когда-то здесь была городская площадь — Форум, центр общественной жизни города. Там были построены самые красивые мраморные храмы, базилики, роскошные колоннады, арки, стояли статуи императоров, философов и полководцев. Вдоль Форума и сейчас видны плиты, покрывшие Священную дорогу Виа Сакра. Во времена Овидия Назона здесь проходили торжественные процессии. И в наши дни руины римского Форума величавы и красивы. Но уже не осталось мраморных колонн, вся облицовка богато украшенных строений была снята еще в средние века. Античный мрамор Форума и Колизея давно исчез.