Хотя если бы не тот день рождения, мы бы ничего не узнали. Берни исполнялось десять, нас обеих ждала «Малберри», более серьезная и солидная школа, где по-детски наивную Бернадетт задразнили бы – ей следовало хорошенько постараться и стать как все.
Судя по всему, ее мама считала так же. Это она придумала устроить праздник. Десятый день рождения Бернадетт как раз совпадал с началом учебного года, и ее мама пригласила весь класс в надежде, что дочь найдет новых друзей. Отчаянный шаг. Я уже тогда понимала: не стоит лезть из кожи вон – так популярности не добьешься.
К тому времени в волшебство я не верила, зато верила в Тойю[4] и мечтала поскорее стать подростком. Поглядывала на мальчиков, но в душе обожала Адама Анта[5] и отрабатывала перед зеркалом щегольские танцевальные движения. Мама умилялась, а папа качал головой:
– Она торопится взрослеть. Пусть лучше радуется детству.
Про Бернадетт такого не говорили. Она, похоже, и не думала взрослеть. Но мы учились в одном классе, и вдобавок наши мамы дружили, поэтому мне тоже дали приглашение (самодельную открытку с серебряными звездочками). Пришлось согласиться. Захожу я в футболке с блестками и джинсах и вижу: кроме меня гостей всего-то двое – Грейс Оймейд, новенькая из района «Красный город», и Лорелей Джонс, чьи родители владели магазином товаров для праздников, – грустная ирония.
А еще грустнее, что ко дню рождения подготовились от души. Столы ломились от еды: бутербродов, кувшинов с лимонадом, пирожных, мармелада, мороженого. Стоял трехъярусный торт с бело-розовой глазурью на верхушке. Двадцать один мешочек с подарками для гостей, по одному на каждую девочку в классе, и целая гора праздничных колпаков и шариков. Стопка кассет, телевизор с большим экраном, стулья и кресла-мешки по всей гостиной. Цветные гирлянды и зеркальный шар в спальне. Столик для поделок, за которым можно плести браслеты из драже, бумажные фонарики – вдруг засидимся допоздна. Игры: коробка для «Передай посылку», бутылочка для «Правды или действия», твистер. Веселись не хочу. Казалось бы, не день рождения, а мечта. А вышла полная катастрофа.
Хуже всего, что Берни этого не замечала. Открыла мне дверь в пышном платьице и с короной на голове; ее глаза так и сияли радостью и надеждой. Счастливее некуда. Моя мама купила ей набор ароматной пудры. Неудачный подарок. Девочки вроде Берни любят «Моего маленького пони». По ним сразу видно.
– У нас представление! Магическое! – Она потащила меня за руку.
– Магическое?
– Ты же помнишь!
На миг и впрямь слабо всколыхнулось нечто из далекого прошлого, когда магия казалась не сложнее арифметики. Потом ощущение испарилось, как слова полузабытой песни, что оставляют после себя только смутную досаду.
– У нас есть вкусности. Ой, весело будет!
Берни всегда так разговаривала. Сплошные восклицания, как у детей в старомодных книжках. Я пошла за ней в гостиную, где Грейс и Лорелей сидели за длинным столом с вкусностями, чипсами и маленькими бутербродами. Посередине стола, к моему удивлению, стояла хрустальная вазочка с жевательными конфетами-«опальчиками», а рядом лежала повязка для глаз. Не слишком-то походило на магическое представление. Берни вынула из-под стола цилиндр и плащ, накинула его поверх нарядного платья и взяла пластмассовую волшебную палочку с серебряной звездочкой на верхушке.
Я немного сникла. Думала, будет настоящий фокусник, как на дне рождения Линды Кайт, а Берни, судя по всему, решила сделать все сама.
– Так в чем суть? – спросила я.
– Это как в «домик» играть, ты же знаешь. Начнем с тебя. Выбери «опальчик», клади в рот и жуй.
Я уставилась на нее в недоумении.
– В «домик»? Ты о чем? – Я не могла взять в толк, какая связь между этой игрой и фокусами. К тому же «домик» ведь для малышей. Весь вечер играть в Барби, что ли.
Берни нетерпеливо тряхнула длинными косичками.
– Ну же! Бери конфету. Только не показывай какую.
Пожав плечами, я выбрала клубничную, встала к девочкам спиной, развернула фантик и сунула конфету в рот. До сих пор помню ее сочную сладость. Всегда любила «опальчики». Тогда я ела их в последний раз.
– Теперь повязка. – Берни взяла полоску ткани. – Я сама надену, чтоб ты не жульничала.