Выявить наличие и характер оборонительных сооружений противника, места нахождения аэродромов, количество и типы базирующихся на них самолетов в районе деятельности группы.
Освещать переброску войск и техники противника по железным и шоссейным дорогам в направлениях: Усти — Ческа Тржебова, Ческа Тржебова — Моравска Тржебова — Забржек.
Обратить особое внимание на передвижение танковых и моторизованных частей противника.
С целью получения документальных данных о противнике производить нападения на штабные машины, брать в плен отдельных лиц высшего и старшего офицерского состава, а также связных и посыльных.
Уничтожать склады боеприпасов и горючего в районе действия группы…
Все полученные сведения группа сообщает в Центр по радио и добытые документы направляет в Центр со связниками, выделенными из состава группы. Пароль для перехода линии фронта: „Я от Крылова иду к Соколову. Доставьте меня в крупный штаб“.
Пароль для связи с подпольщиками в Ческа Тржебова: „Здрави Лаушман, ктори вспомина ваши праце в Жупе и ваших зправ в „Выходической обзори““ („Вас приветствует Лаушман, который помнит о вашей работе в Жупе и ваши статьи в „Восточночешском обозрении““).
Все радиограммы направлять на имя Соколова.
Радиосвязь круглосуточная.
Действующая армия. 20 февраля 1945 года».
…Самолет набирает высоту. Мы сидим на откидных железных скамейках, укрепленных вдоль бортов самолета. Скамейки узенькие, и разведчики сидят на них боком — на спине у каждого большая сумка парашюта. Набитые до отказа вещевые мешки прикреплены спереди на груди.
Одеты мы по-разному. У большинства теплые ватные куртки с меховыми воротниками, такие же теплые брюки, шапки-ушанки и сапоги. Только у Саратовой, Пичкаря и у меня элегантные демисезонные пальто — нам сразу же придется работать в городе.
То один, то другой из разведчиков поворачивается к круглому бортовому окошечку, отодвигает шторку, пытается рассмотреть линию фронта. Но внизу — ни огонька. Темно и в самолете. Лампочки освещения выключены. Только через раскрытую дверь видно мерцание приборов в кабине пилотов.
Вдоль салона, между скамьями, установлен длинный узкий стол. На нем стоит стрелок. Плечи и голова стрелка скрыты в прозрачном куполообразном колпаке, выступающем сверху над фюзеляжем. Там установлен спаренный крупнокалиберный пулемет — единственное оружие тяжелого, неповоротливого транспортника.
Пытаюсь рассмотреть навьюченные сумками и мешками фигуры товарищей. Лиц не видно. Сидят молча. О чем каждый сейчас думает? О предстоящем прыжке в темноту? О матери, о родных и близких? Наверное, каждый о своем и по-своему…
Почти все мы уже прошли «партизанскую академию» в отряде Медведева в лесах под Ровно, знаем, почем фунт лиха, и встречались с врагом с глазу на глаз.
Только радисты Майя Саратова и Дмитрий Пичкарь впервые летят в тыл врага.
Невысокая, миловидная, немного застенчивая Майя, нет, теперь уже не Маня, а по «легенде»[1] и документам Соколовская Мария — «Лера», — будет работать с подпольщиком Вацлавом Фиалой в Ческой Тржебове.
«„Здрави Лаушман, ктори вспомина ваши праце в Жупе…“, — всплыли в памяти слова пароля. — Кто ты, Вацлав Фиала? Какой ты? Как ты нас встретишь? Сумеешь ли оказать помощь? Ведь наше появление будет для тебя совершенно неожиданным. Пока мы о тебе знаем только как о старом товарище и друге Лаушмана!»
«Лаушман, — рассказывал мне перед вылетом полковник разведотдела в штабе 1-го Украинского фронта, — депутат довоенного чехословацкого парламента. Он же секретарь левого крыла социал-демократической партии Чехословакии. До своей эмиграции в Советский Союз работал в Ческой Тржебове на нелегальной работе, поэтому имел там большие связи и доверенных людей, в том числе Дитра, Фиалу и Габрмана, к которым дал опознавательные пароли. Все они считают Лаушмана своим идейным, организационным и партийным руководителем…»
Дмитрию Пичкарю, по новым документам — Людвику Крейчи, будет значительно легче работать в паре с Дитром. Пичкарь — подпоручик Первой чехословацкой дивизии в СССР — в совершенстве владеет чешским и словацким языками, бывал раньше в Ческой Тржебове, знает местные обычаи и порядки…
Внезапно рокот моторов стал глуше. Самолет снижался. Над дверью кабины пилотов вспыхнула синяя сигнальная лампочка. Пора!
1
«Легендой» советские подпольщики и разведчики называли вымышленные биографические сведения, необходимые для легализации.