Я был очень тронут, когда после крещения смертников кто-то из охраны, сопровождавшей их в камеры, вернулся ко мне в храм и обрадованно сказал: «Г. был очень рад и доволен крещением».
Значит, охрана, стоящая около меня с резиновыми дубинками, была не безучастна к крещаемым, — они радовались за крещаемых, ожидающих исполнения смертного приговора, и чувствовали свою сопричастность совершающемуся Таинству.
В кабинетах у воспитателей мы оставляем книги, свечи, иконы, крестики, которые раздаются по камерам как катехизаторами, так иногда и самими воспитателями (по указанию священника или катехизатора).
В Бутырской тюрьме в XVIII в. был построен по проекту выдающегося русского архитектора Казакова храм в честь Покрова Пресвятой Богородицы. В 1883 г. он был почему-то переосвящен в храм Александра Невского. Храм возвышался над тюремными корпусами и имел колокольню. В 1917 г. службы в нем прекратились, и он был превращен в пересыльную камеру. В ней сидели и ждали своей отправки на этап многие выдающиеся люди, в том числе священник, философ, богослов, искусствовед Павел Флоренский.
Позже были снесены купола, храм был превращен в тюремную больницу; разделен на два этажа, а к верхней части храма пристроили третий этаж. Обезглавленный храм скрылся за вновь надстроенными корпусами тюрьмы.
Мы выдвинули смелое предложение, почти не надеясь, что оно встретит понимание у руководства следственных изоляторов г. Москвы, — предложили нижние два этажа оставить под больницей, а верхний — превратить в храм. С руководством отдела изоляторов Москвы мы облазили храм, и наше предложение было принято. Был заказан проект его реконструкции (архитектор — М.Ю. Кеслер). Храм-больница нуждается в капитальном ремонте: прогнили стропила, кое-где на третьем этаже провалился потолок.
В обследовании здания приняли участие заключенные.
Техническая и сметно-финансовая документация составлена. Расходы на капитальный ремонт берут на себя органы МВД РФ, а внутренняя отделка самого храма отнесена на счет добровольных пожертвований и сборов Церкви. Заключенные с радостью и воодушевлением встретили известие о строительстве храма и пожелали принять непосредственное участие в его восстановлении. От руководства тюрьмы и заключенных поступили первые пожертвования в виде денежных взносов и икон.
На третьем этаже храма, не ожидая капитального ремонта, мы уже начали богослужения; служили и Божественную Литургию на переносном престоле, оборудовав скромный иконостас.
Протоиерей Федор Соколов, настоятель Спасо-Преображенского храма в Тушине (г. Москва), стал и настоятелем храма Краснопресненской пересыльной тюрьмы. Этот храм был освящен малым освящением, которое совершали протоиерей Федор Соколов (†21.02.2000 г.), иерей Константин Татаринцев (из Спасо-Преображенского храма) и иерей Глеб Каледа из Бутырской тюрьмы и Отдела религиозного образования и катехизации Московского Патриархата[22].
Присутствовало некоторое количество заключенных (храм очень маленький), руководство тюрьмы (приехал начальник Бутырской тюрьмы Г.Н. Орешкин), были представители и тюрьмы «Матросская тишина». Очень чувствовалось, что освящение одного тюремного храма есть дело общецерковное; оно встречает и понимание, и сочувственное отношение работников МВД (хотя, конечно, далеко не всех) к делу просвещения заключенных.
«За год вашей работы в Бутырской тюрьме, — сказал один надзиратель нашему катехизатору, — заметно изменилась обстановка в тюрьме». Изменение нравственной атмосферы отмечается в Краснопресненской тюрьме, опекаемой о. Федором и его помощниками, несмотря на то, что пересыльная тюрьма, в отличие от Бутырской, — это «проходной двор».
22
В настоящее время эта тюрьма находится под пастырским окормлением иерея Иоанна Каледы, сына о. Глеба. — Изд.
Журнал «Альфа и Омега» (№ 1(23), М., 2000 г.) опубликовал интересную историю:
«К священнику Иоанну Каледе, окормлявшему заключенных в одной из московских тюрем, пришла девушка с просьбой исповедовать и причастить её жениха, находящегося в тюрьме. Отец Иоанн согласился, и она уехала домой, где рассказала бабушке жениха, что её внука будет причащать священник Иоанн Каледа. Та вдруг спросила: — А это не сын священника Глеба Каледы, который спас моего отца? — и рассказала удивительную историю, которую оставил ей её покойный отец. В 30-е годы этот человек сидел в лагере. Однажды во сне он увидел священника Глеба Каледу, который рекомендовал ему поскорее попроситься на работу внутри лагеря. На следующий же день тот попросился на такую работу и получил её, а вскоре вся бригада была послана в так называемую командировку, то есть на работы в особо тяжелых условиях, и никто не вернулся живым. В то время Глеб Александрович Каледа был подростком. Рукоположен он был лет через сорок без малого, а еще почти через двадцать лет после рукоположения стал тюремным священником».