— Это не телевизоры. То, что справа — эхолот. На нем виден рельеф дна, глубины и даже что под нами — камень или песок.
— И мы сможем так найти «Ноту»?
— Не думаю. Это не телекамера. Но найти место, где она предположительно лежит, будет чуть проще.
— А это?
— А это наша карта. GPS[8]. Слышала?
— Не-а. Вот это мы? — догадалась она и ткнула пальцем в экран, в черную точку, за которой тянулся линией длинный хвост.
— Да. А это наш путь из порта. А вот сюда — мы идем. Нас видят спутники.
— Ух, ты! А крупнее — можешь?
Пименов нажал на кнопку.
— И так все побережье? — спросила Изотова с явным восхищением.
— Так весь мир. Достаточно «закачать» карту из Интернета.
— По этой линии всегда можно вернуться домой?
— Точно.
— И ночью?
— И ночью.
Она склонилась так, чтобы касаться его грудью. Намеренно. Пименов в этом не сомневался.
— Просто идти по линии, назад?
— Да.
— Как по хлебным крошкам?
— Даже проще.
Пименов переложил штурвал на несколько румбов правее, чтобы обойти скальную гряду, тянувшуюся перпендикулярно берегу. Там, где она подходила вплотную к поверхности, образуя банку площадью несколько сот квадратных метров, на воде вскипали буруны. «Тайна» качнулась на волне и пошла резать ее в три четверти, сменив гладкую боковую раскачку на довольно-таки резвый аллюр. Снизу, из каюты, перекрывая бормотание дизеля и ветер, раздался протяжный мучительный стон.
— Он таки испоганит мне каюту, — обреченно сказала Изотова.
— Не думаю, — утешил ее Губатый. — Но проблем будет полно. Палатка у меня есть, можно и на берегу ночевать, но это лишняя головная боль. На судне удобнее, конечно. В тех местах скалы подходят вплотную к воде. Оползни частые — там берег высокий. Если штормит — на берегу не останешься. Не то что палатку, валуны смывает. На Неделю Любви к морю и не подойти было…
При словах о Неделе Любви Ленка посмотрела на Пименова так, как смотрит на мышку кошка, с тем же чувством превосходства и вседозволенности.
Неделей Любви здесь называли первые семь дней августа. В эти дни здесь почти всегда лили проливные дожди, сильно смахивающие на тропические ливни. С гор несло коричнево-желтую грязь, вскипали селевой жижей горные речушки, и море било о скалы гигантскими волнами. Ни купаться, ни загорать в такую погоду отдыхающие, конечно, не могли. Оставалось одно занятие…
Именно в эту неделю много лет назад Пименов и Изотова познакомились поближе.
— Ты помнишь? — сказала она многозначительно.
— Помню, — откликнулся он. — Но что это меняет? Я не это имел в виду, Лена. Я просто сказал о том, что твой супружник будет мучиться ровно столько, сколько мы будем в море. И не факт, что лагерь можно будет разбить на берегу. Он уже «никакой», а нас еще и не болтало по-настоящему. Конечно, посмотрим по глубинам, но кажется мне, что стать на якорь в самой бухте у нас может и не получиться.
— Это его проблема.
— Это будет наша проблема. Нас только трое.
— Ну и что?
— Ничего, — усмехнулся Губатый. — Если бы мы ехали на пикник… Ты с аквалангом ныряла?
— Не-а… — протянула Изотова, закуривая очередную сигарету. Какую уже за сегодня? Десятую, двадцатую? — Но я быстро учусь. Покажешь.
— А он?
— Не смеши. Он и нырять? Разве что в ванной.
— Значит, реально искать «Ноту» смогу я один. И это не радует. Если работать на глубинах до пятнадцати, вы через день худо-бедно сможете, правда, под моим наблюдением, но глубже — уже нет. А если нырять придется глубже сорока, тогда нужен настоящий водолазный костюм и люди на лебедке и компрессоре. Знаешь, Изотова?..
— Что, Пима?
— Это даже не авантюра. Это полное говно.
— Если бы все было легко, то мы не были бы первыми.
— А мы первые? — спросил Губатый. — Откуда это известно? Прошло почти девяносто лет. Ты думаешь, никто не видел этих бумажек в архивах? Ладно, пусть даже так! Вам сказочно повезло! Совпадение — ты находишь бабульку, Олег — документы. Все отлично! Вы вдвоем находите идиота, то есть меня! Но. Есть одно «но»! Какие у нас шторма — тебе рассказывать не надо. Мы еще детьми купались на Шесхарисе[9] рядом с «Барбариной»[10]. Ее вышвырнуло на берег, как хворостинку! И это в бухте. А там, куда мы плывем, — открытое море. Если корму занесло чуть ближе к берегу и она легла метрах на десяти — ее разбило тем же летом и искать там нечего. Если она легла чуть глубже, там, где отметка метров пятьдесят, нужно специальное оборудование. Без него мы ничего не найдем, хоть год будем нырять рядом.
8
9
10
«