На совести Екатерины Медичи и её сына Карла IX события ночи 24 августа 1572 года, – печально знаменитой Варфоломеевской ночи. Во время неё и последовавшей за ней многодневной резни гугенотов было погублено более 30 тысяч (!) жизней. Сами монархи прямо организовали убийство одних своих подданных другими. И не нашлось в стране силы, которая назвала бы Карла IX «Кровавым», а Екатерину Медичи «Отравительницей» или «Садисткой».
«С 1610 года во Франции правят сплошные Людовики… Заканчивается реформация, заканчивается массовой эмиграцией гугенотов протестантов: сотни тысяч их выехали в Голландию, Германию, Данию, Канаду, Южную Африку. В 1848 году во Франции пришёл к власти Наполеон III. Этому предшествовали события, которые в школьном курсе истории называют Революцией 1848 года. Так вот, во время этого мятежа и сразу после его подавления в одном только Париже было повешено по приговорам военно полевых судов свыше 10000 человек! «Почувствуйте разницу»… Кстати, до создания военно полевых судов Николай I не додумался. Одно слово – «деспот»…
«Подавление польского восстания 1830–1831 годов считается классическим примером «русского зверства». Их не было вообще. Боевые (!) потери поляков – порядка 67 тысяч человек. Раненые лежали в общих с русскими госпиталях. Пленных отпускали под честное слово домой или держали в крепостях, кормили и поили. Участвовали в восстании 100 % польских дворян, не более 30 % из них лишились поместий, а в Сибирь ссылали только активных участников….Спустя всего 18 лет после, в 1849 году, император Австрии Франц Иосиф при восшествии на престол подавил восстание венгров – 100000 покойников при населении Венгрии в два с половиной миллиона. Круглая цифра доказывает только одно – точно никто не считал. Часть из этих 100000 была забита насмерть кнутами и шпицрутенами, порядка 35 тысяч повстанцев расстреляны и повешены. Всё правление Франца Иосифа не прекращались попытки поляков, чехов и словаков выйти из состава его империи и образовать своё государство. Общее число славян, убитых в ходе уличных боёв, брошенных в тюрьмы, искалеченных и избитых исчисляется десятками тысяч человек. Но Франц Иосиф – не «Палкин», это нежно любимый, культовый император в Австрии! И смерть тысяч и тысяч расстрелянных и повешенных венгров и славян никого не волнует. Вот два вооружённых поляка, расстрелянных (русскими) вне зоны боевых действий!!!»[174].
Эти кровавые правители уважаемы в своих странах, потому что в западных странах принято «в литературе для массового читателя описывать только позитивные стороны истории и отражать достижения своей страны и народа. О кровавости упоминать «пунктиром»… Как в английских учебниках истории, о Генрихе VIII – меценате и интеллектуале – страниц по 5–6. А о казнях – 3–4 фразы.
А в России такой установки нет! Мы и сами легко говорим о себе плохо и иноземцам не мешаем. Нас поносят, а мы поддакиваем. Это при том, что русская история не более, а существенно менее кровава, чем история стран Европы! Но факты – упрямая вещь! В России во все эпохи жизнь человека ценилась больше, чем в Европе! Даже имя, которое Иван получил после покорения Казани и Астрахани, Грозный, стало почему то странно переводиться и интерпретироваться, как «ужасный» (Ivan The Terrible). Миф о российской жестокости, раздуваемый западными соседями, находил благодатную почву и на родной земле. Долголетняя внешняя политика уступничества и соглашательства с Западом укрепила этот миф»[175].
Далее Мединский даёт столь же убедительные сопоставления по следующим темам главам: «О бунтах…», «Публичные казни – как развлечения», «Традиция самосуда», «Россия – убежище для беженцев из кровавой Европы», «Святая Русь» покаяние и очищение как признак святости». И заканчивает третью часть книги, посвящённой опровержениям мифов о жестокости русских, классическим разделом «Что делать?». Пишет: «Надо, во первых, не поклоняться истории Запада, а судить её тем же судом… Изволите ли видеть – ваша история страшней и кровавее нашей. Вся кровь русской истории за века – это пара недель работы одного инквизиционного трибунала. Месяц жизни Елизаветы Великой (Английской авт). И не вам нас учить, господа (!).
И главное, пора заимствовать старую традицию европейцев: не выпячивать скверное, а пропагандировать положительное. Пишут во всём мире абсолютно обо всём. Но вот где? В специальных работах….учебники и романы не включают кровавых сцен»[176].