Теперь перейдём, наконец, к опровержениям мифов о лени русских. Здесь Мединский на 75 страницах убедительно опровергает и эти мифы. Но из за недостатка места приведу цитату уже из выводов: «Русский народ, «как известно», сборище лентяев и мечтательных дармоедов, обожающих «халяву».
Странная леность напала на Россию, с помощью этой вечной лени и стремления получить «халяву» мы освоили шестую часть мировой суши. Причём осваивали холодные, мало пригодные для современного хозяйства земли и сделали их частью цивилизации.
Жизнь в нашем климате породила другую трудовую этику: привычку к труду «на рывок». Но само количество и качество затраченного труда, скорее, в пользу холодной, громадной России. Если верить мифу, то очень ленивые люди освоили Север и Сибирь, поднимали целинные земли и строили заводы на Урале, а в XX столетии проложили Транссиб до берегов Тихого океана и воздвигли в почти безлюдных местах Норильск, Комсомольск на Амуре, огромные новые промышленные районы. Где было лениться и когда?»[177]. Всё правильно сказано. И с достоинством. Умный он человек и писатель.
Декабрь 2014 г.
Фальсификации продолжаются…
(Старые мифы к.и.н. Р.Н. Рахимова в новой книге)
К. и.н. Рахимов Р.Н. выпустил в 2014 году внешне солидную монографию (544 с.: ил.) «На службе у «Белого царя». Военная служба нерусских народов юго-востока России в XVIII – первой половине XIX в.». На этот раз под эгидой Российского института стратегических исследований, где трудится уважаемый мной к.и.н. П.В. Мультатули, который разбил лживые мифы о первой Отечественной войне 1812 года[178], давно насаждаемые к.и.н. Олегом Соколовым в России и возведённым за это в кавалеры ордена Почётного легиона Франции. Поэтому читать новую монографию Р.Н. Рахимова начал читать с надеждой, что он учёл критику ряда башкирских историков и убрал свои мифы о башкирах периода 1812–1814 годов. Но увы, «сколько волка не корми, он всё на Наполеоновские лживые бюллетни оглядывается»… Приводит цитату генерал-майора И.В. Чернова «В памятный 1812 г. выставили 20 полков пятисотенного состава» и, передёргивая, начинает утверждать, что и сформировано было всего 20 башкирских полков[179]. Между тем, ещё д.и.н. А.Н. Усманов писал, что сформировано было 28 башполков, два тептярских, два мишарских (мещерякских). При обосновании 32 национальных полков Усманов сослался на фонд ЦГВИА, ныне РГВИА о 20-ти номерных полках: «сн. 90: ЦГВИА, ф. 489, оп.1, д. 2982. Месячные рапорты башкирских полков: 2-го, 6-го, 7-го, 8-го, 9-го, 10-го, 11-го, 12-го, 13-го, 14-го, 15-го, 16-го, 17-го, 18-го, 19-го, 20-го, лл. 1-81». Затем на фонд РГВИА о двух полках башкир, сопровождавших подаренных фронту лошадей и оставленных в действующей армии– «сноски 91–93: ф. ВУА, д. 3450, лл. 47 об., 48 об., 110–110 об.». В-третьих, на исторический документ – прошение башкир 6-го кантона 1820 г. участникам войны 1812–1814 гг. «Оренбургскому генерал-губернатору (Эссену П.К. – авт.) и «начальнику главного штаба е.и.в. и кавалеру князю Петру Михайловичу Волконскому», сноски 89, 96, где указано: «28 полков откомандировано было» – ГАОО, ф.167, 1818 г., оп. 1, д. 19, лл.7–7 об.»[180]. Цитату из этого прошения приводил ещё Матвиевский[181].
Мы добавляем к этим обоснованиям ещё три: 1) Прошедший мимо их внимания первоисточник из Нацархива (б. ЦГИА) РБ о формировании резервных команд башкир ещё в мае 1811 года[182]: в 6-м башкирском кантоне была сформирована команда из 1000 человек, названная резервной, под началом Буранбая Кутучева. Кроме того, там же «выбором приуготовлено к походу» в армию пятисотенный полк под командованием дистаночного начальника Юлбариса Бикбулатова. В 5-м башкирском кантоне начальником Кулуем Кучуковым тогда же было назначено в армию – 65, в резервную команду – 150 башкир. В 7-м кантоне поручиком Юмагуловым была сформирована тысячная резервная команда. Эти документы имеются в ЦИА РБ: Ф. 2. Оп. 1. Д. 419. Могут возразить, что эти люди вошли в 1-й и 2-й Башкирские казачьи полки, сразу же отправленные на запад России. Но, во-первых, в 1811 году отправлено было два полка, то есть 1060 башкир. А «приуготовлено»-то, было, значительно больше. Во-вторых, обратите внимание, что дистаночные и кантонные начальники чётко, по-военному, в зависимости от подготовки, наличия вооружения и возраста башкир, сразу же расписали: этих – в армию, а этих – в резерв. Ремонтные полки или команды формировались и в 1812 году, и весь 1813 год. В течение 18-летнего занятия темой 1812–1814 гг., мы неоднократно натыкались на упоминания о доукомплектовании того или иного воюющего башкирского или тептярского полка. Причём, сразу по 100–200 человек. Это надёжное дополнительное подтверждение призыва «ремонтного» пополнения в количестве, равном составу 6-ти полков с территории Башкортостана. Они не могли прилететь по воздуху или поодиночке. Так к.и.н. Рахимов Р.Н., перемежая правду и неправду, незаметно втаскивает в исторический оборот искажённые сведения.
178
Мультатули П.В. «Ледокол» для Наполеона. Лживый миф о «превентивной войне» 1812 г. М.: РИСИ. 2012. 62 с.
179
Рахимов Р.Н. На службе у белого царя. Военная служба нерусских народов юго-востока России в XVIII – первой половине XIX в. М.: РИСИ, 2014. С. 15–18, 21.
180
Усманов А.Н. Башкирский народ в Отечественной войне 1812 года // Ватандаш. 2012. № 2. С. 24–25 // ГАОО, ф. 167, 1818 г., оп.1, д. 19, л. 7–7 об.
181
Матвиевский П.Е. Оренбургский край в Отечественной войне 1812 года. Оренбург.1962. С. 161.