Он закончил обтирание и отпустил ребенка, который сейчас же направился к Джиму, почему–то избрав его из всех присутствовавших, обнял его ноги своими маленькими пухлыми ручками и посмотрел вверх в его лицо.
— Итак, твое имя Дик, да? — спросил Джим, отцепляя крошечные ручки и поднимая ребенка на руки, — а как твоя фамилия? Скажи мне твою фамилию, или я выкину тебя за борт, сейчас же выкину тебя за борт…
Матрос стал подбрасывать мальчика на руках, делая вид, что хочет бросить его в море.
— Эм… — закричал Дик, в памяти которого теплые руки Джима, вероятно, смутно пробудили имя его матери Эммелины, так часто подбрасывавшей его. — Эм, эм!
— Ну, и будь Дик Эм, если тебе это нравится, — решил Джим, усаживая мальчика к себе на плечо и отправляясь искать Дженкинса и сгущенное молоко.
II. Крушение шхуны.
Прошло несколько ясных, спокойных дней, но вдруг погода переменилась, и подул сильный ветер.
Опытные матросы предсказывали к ночи неминуемый шторм. Весь этот день ветер то поднимался, то затихал, и паруса повисали, как тряпки.
Небо на южной стороне горизонта было зловещее, зеленовато–серое, а солнце село в густые облака, из которых то и дело сверкала молния.
И вдруг, как–то сразу, стемнело. Яркая молния прорезала небо, и раздался оглушительный удар грома.
Одна вспышка молнии сверкала за другой, не успевал смолкать один раскат грома, как раздавался другой. Потом полил дождь, какой бывает только в тропиках.
Ветер все усиливался, волны океана, который всего час тому назад был похож на спокойное озеро, бушевали, налетали на шхуну и точно решили ее потопить.
И вдруг среди рева волн раздался оглушительный треск. Матросы почувствовали легкий толчок, потом опять толчок, но уже более чувствительный. Сначала никто не придал значения этому толчку, но потом оказалось, что в киле[8] образовалась пробоина — вода с громким журчанием стала наполнять судно, которое наклонилось от кормы к носу.
Стало ясно, что судно погибло и надо только спасать свою жизнь.
— Все на палубу! — раздалась команда капитана.
Были спущены три шлюпки, и все люди разместились в них.
III. Остров Пальм.
Забрезживший рассвет застал потерпевших крушение в открытом море, но совсем близко от какого–то небольшого островка.
— Земля! Земля! — раздался крик вахтенного.
— Ура, ура, остров! — подхватили люди, уже было отчаявшиеся в спасении, и с новыми силами налегли на весла.
Да, это был остров; еще очень, очень далеко, но все же это был он, этот никем не отмеченный, не занесенный ни на одну карту остров, известный, вероятно, только чайкам да китам.
И вот, минута за минутой, остров стал подниматься перед ними из моря. Каждый раз, как шлюпка вздымалась на новой волне, все яснее был виден усеянный чайками риф[9], все ярче и белее сверкала на солнце окаймлявшая его пена, а за рифом все зеленей и свежей становилась листва деревьев, переливавшая темным изумрудом.
Вот уже остров совсем близко…
Опытные глаза моряков усмотрели пролив между рифами и направили туда свои шлюпки. Они стрелою пронеслись через пролив, и великое море куда–то исчезло, превратившись в спокойное, зеркальное, лазурное озеро.
Все смотрели, не отрывая глаз от раскинувшегося перед ними чудесного острова. Стройные кокосовые пальмы[10] выстроились на самом берегу и склонились макушками, глядя в воду, такую прозрачную, что далеко внизу видны были ветви кораллов и стаи рыб на песчаном дне. Дальше виднелась роща пальм и хлебных деревьев[11], перевитых лианами[20] и диким виноградом. Все это, залитое ярким солнцем, было так прекрасно, как в каком–то сказочном волшебном видении.
Шлюпки подошли к берегу, и их вытащили на песчаную отмель.
Все вышли на остров и с удивлением и восторгом осматривались вокруг.
У самого берега под высокой пальмой один из матросов нашел большую гроздь бананов[12], полуизъеденную птицами, полуиспорченную солнцем, очевидно, пролежавшую здесь немало дней. Он наклонился, чтобы рассмотреть ее, и увидел, что стебель был срезан ножом.
— Посмотрите, — закричал он, — ведь ее срезали. Но здесь нет банановых кустов. Пойдемте дальше.
Все пошли по проторенной тропинке, ведшей в гору.
Здесь по склону изъеденной веками скалы, сверкая, ниспадал маленький водопад, терявшийся затем в папоротниках, а вверху, точно огромные канделябры, росли, так похожие на деревья, банановые кусты, высоко вздымая к небу свои зрелые плоды.
— Вот! — сказал Лестрендж. Он указывал на гроздь плодов, кем–то срезанную и брошенную, лежавшую в папоротниках; затем он указал на какое–то высокое дерево с граненым стволом, стоявшее влево, поблизости от них. В дереве торчал топор, очевидно, оставленный там срезавшим бананы.
9
Риф — низкий коралловый остров под водой или над поверхностью моря — весьма опасен для кораблей. Риф образуется постепенным напластованием коралла вокруг подводных камней или скал, причем верхний слой коралла умирает, прибоем воды приносится почва, рифы покрываются растительностью и служат убежищем морских птиц.
10
Кокосовые пальмы — один из самых полезных деревьев южных стран, плоды их в незрелом виде дают приятное кокосовое молоко; созрев, доставляют питательную пищу; из волокон плода изготовляются рогожи, канаты; листьями покрывают дома.
11
Хлебные деревья — род особых деревьев с очень крупными, около 40 см длины, 24 см толщины, съедобными плодами, которые употребляются обычно в пищу в незрелом виде. Хлебные деревья произрастают больше чем в 40 видах в юго–восточной части Азии, на Цейлоне, на островах Тихого и Индийского океанов.
12
Бананы — древообразные кустарники, дающие мучнистые плоды, с виду напоминающие крупных размеров бобы. Молодые побеги и сердцевина ствола тоже употребляются в пищу, из стебля вырабатывается волокно — так называемая манильская пенька. Произрастают бананы в тропических странах.