Установление границ научного познания – совсем не то же самое, что мракобесие. Наоборот, это проявление самоанализа, столь необходимого во времена постоянного теоретизирования и научного высокомерия. Описывая ограничения, налагаемые на наши объяснения физической реальности научной методологией, я пытаюсь защитить науку от нападок на ее целостность, а также объяснить, что наука движется вперед благодаря нашему невежеству, а не знаниям. Как отмечает в своей недавней книге Ignorance: How It Drives Science нейрофизиолог из Колумбийского университета Стюарт Файерстейн, все великие предположения в первую очередь представляют собой признания в невежестве. Претензия на обладание истиной – это слишком тяжелая ноша для ученого. Мы узнаем новое на основании того, что можем измерить, а все остальное должно повергать нас в трепет. Важно лишь то, чего мы не знаем.
Наше восприятие реальности основывается на искусственном разделении субъекта и объекта. Эта дилемма вдохновляла и приводила в замешательство многие поколения мыслителей. Вам кажется, что вы знаете, где заканчиваетесь вы сами и начинается внешний мир, но на самом деле это куда более сложный вопрос. В мире нет даже двоих людей с одинаковым взглядом на мир. С другой стороны, наука – это лучший набор инструментов, которым мы располагаем для создания универсального языка, преодолевающего индивидуальные различия. Исследуя наше собственное стремление к покорению неизвестного, мы также откроем для себя способность науки изменять и вдохновлять.
Часть I. Происхождение мира и природа рая
Вначале бог создал землю и посмотрел на нее из своего космического одиночества. И бог сказал: «Создадим живые существа из глины, пусть глина взглянет, что сотворено нами». И бог создал все живые существа, какие до сих пор двигаются по земле, и одно из них было человеком. И только этот ком глины, ставший человеком, умел говорить. И бог наклонился поближе, когда созданный из глины человек привстал, оглянулся и заговорил. Человек подмигнул и вежливо спросил: «А в чем смысл всего этого?»
– Разве у всего должен быть смысл? – спросил бог.
– Конечно, – сказал человек.
– Тогда предоставляю тебе найти этот смысл! – сказал бог и удалился.
Именно теми вопросами, на которые нет ответа, ограничены людские возможности, очерчены пределы человеческого существования.
Человек всегда был своей самой раздражающей проблемой.
Глава 1. Желание верить
в которой автор исследует роль веры и экстраполяции в религии и науке
Возможно ли понять мир, не имея веры? Этот вопрос лежит в основе раздвоения науки и религии, определяющей взаимоотношения человека и окружающей реальности. Сравнив мифологические и научные концепции, можно сказать, что религиозные мифы пытаются описать непонятное с помощью непонятного, в то время как наука стремится объяснить непознанное с помощью знаний. Противостояние этих двух подходов усиливается из-за веры в существование двух не соответствующих друг другу реальностей – нашего мира (познаваемого с помощью правильно применяемых научных методов) и мира потустороннего (а значит, недоступного, нематериального, традиционно относимого к области религии).[7]
В мифах неизвестное отражает священную природу божеств, чье существование не ограничено временем и пространством. Историк религии Мирча Элиаде писал об этом так:
Для австралийца, равно как и для китайца, индуиста или европейского крестьянина, мифы являются достоверными, потому что они священны и рассказывают о божественных существах и событиях. Соответственно, пересказывая миф или слушая его, человек вступает в контакт со священным и выходит за пределы привычного состояния, своей «исторической ситуации».[8]
7
Позднее я подробнее объясню разницу между подобным недосягаемым неизвестным и тем, что я называю научным неизвестным. Последнее является важнейшей частью нашего понимания Природы.
8
Mircea Eliade,