Проснувшись, Полли подумала было, что она дома, у бабушки с дедушкой. Но Адрона рядом не было. Она протянула руку и нащупала мех – не меховое одеяло, а живой, теплый мех. Ог ткнулся ей в руку мокрым носом, горячий язык лизнул ей пальцы. Полли почувствовала себя уютно. Она лежала, вслушиваясь в ночь. Тишина тут была совсем другая, чем тишина ее собственного времени. Там шелест ветра в ветвях время от времени нарушался дальним ревом пролетевшего в вышине самолета или грохотом грузовика, проехавшего по шоссе в миле от их дома. А здесь на том месте, где проходило шоссе, было озеро, и до Полли долетали негромкие всплески играющей рыбы. Кроме того, чувствовалось, что вокруг множество людей, спящий народ Ветра. Глаза Полли привыкли к темноте, и она видела на соседней лежанке свернувшуюся клубочком Анараль, слышала ее негромкое дыхание.
Полли осторожно села. Было холодно, поэтому она накинула красный анорак и выбралась наружу, навстречу еле забрезжившему рассвету. Ог последовал за ней. Над головой все еще сияли звезды, но луна давно уже отправилась на покой, и на горизонте, за озером, проступила бледно-лимонная полоска зари. Полли увидела человека, сидящего на поваленном дереве и глядящего на озеро, и узнала по клетчатой рубашке епископа Колубру. Девушка тихонько подошла к нему:
– Епископ…
Он обернулся, увидел ее и жестом пригласил сесть.
– А временной портал…
– Все еще закрыт, – покачал головой епископ.
– Вчера, когда приходила доктор Луиза, она сказала, что вы ушли из дома в походных ботинках…
Он посмотрел на свои ноги в шнурованных высоких ботинках.
– Ну да, я подумал, лучше быть готовым.
– То есть вы знали…
– Нет. Не знал. Просто подозревал, что что-нибудь может случиться, и, если ты попадешь в это время и место и не сможешь вернуться, я хотел быть тут вместе с тобой.
– А мы вообще сможем вернуться домой? В наше время?
– Я считаю, что это весьма вероятно.
– Но вы не уверены?
– Дорогая моя, я вообще редко бываю в чем-то уверен. Жизнь в целом штука ненадежная, и никто не обещал, что с нами не случится ничего страшного или неприятного. Сказано только, что это небезразлично. Не только нам, но и всей Вселенной.
Полли подумала о жене епископа, о семье доктора Луизы. Она не знала, что Карралис тоже тут, рядом с ними, на берегу озера, пока он не произнес:
– Закари нет в шатре.
Карралис стоял спиной к озеру и смотрел на Полли и епископа Колубру.
– Мне не хочется поднимать тревогу. Вы его не видели? Он вам ничего не говорил?
– Нет, – в один голос ответили епископ и Полли.
– Я надеялся, что он с вами. Пожалуйста, подождите здесь. Я проверю остальные шатры. И если Закари придет к вам, прошу, задержите его, пока я не вернусь.
Он торопливо зашагал прочь. Ог посмотрел на Полли, лизнул ей руку и затрусил за Карралисом.
– Епископ, – тихо заговорила Полли, – Закари ужасно боится смерти.
– Да, – кивнул епископ.
– И он решил, что его единственная надежда – здесь, в этом времени. Так что я не думаю, что он куда-нибудь уйдет. Он делает вид, будто ему все нипочем, но ему страшно.
– Бедный юноша! – Епископ сочувственно покачал головой. – Дом его построен на песке…[23]
– Если бы это было мое сердце и мне сказали, что мне осталось всего около года, я тоже испугалась бы, – сказала Полли.
– Ну конечно, моя дорогая! Неведомое всегда страшит, как бы сильно мы ни верили в замыслы любви. А я не думаю, что Закари в это верит. Так что ему тьма должна казаться воистину непроглядной.
– Мне тоже так кажется, – призналась Полли.
– Всем нам так кажется. Однако у тебя и у меня есть утешение и надежда. Так ведь?
– Да. Хотя я не вполне уверена, в чем моя надежда.
– Все в порядке, Полли. Твоя короткая жизнь пока что прожита хорошо.
– Не всегда. Я бывала нетерпимой и безжалостной.
– И все же в целом ты проводила жизнь в любви и во всей ее полноте. А я подозреваю, что бо́льшую часть своей жизни Закари скорее избегал… жизни. Теперь я говорю как человек нетерпимый, да?
– Ага, – рассмеялась Полли, – есть немного. Знаете, у меня всегда были проблемы с этим. А Закари такой человек – его просто невозможно не судить. Если бы он еще не так бросался в глаза, людям, наверное, было бы все равно…
Они увидели, как возвращается Карралис. Он озабоченно хмурился.
– Нигде не могу его найти. И чужак тоже пропал – тот, которому чуть голову не пробили. Бурая Земля его зовут. Он спал рядом с Орлицей, но Волчонок напоил ее зельем, унимающим боль, и она до сих пор спит.