Большинство членов артели смотрело на свой журнал исключительно как на хозяйственное предприятие, построенное на таких началах, которые должны были гарантировать работников пера от эксплоатации со стороны литературных предпринимателей. Люди, стоявшие на такой точке зрения, ценили «Век» постольку, поскольку он открывал возможность непосредственных сношений между производителями и потребителями в области литературного производства и устранял необходимость в каких-либо посредниках в отношениях их друг к другу.
Наряду с этим большинством в составе артели были люди, иначе оценивавшие те возможности, которые открывались перед ними в связи с возникновением журнала, подобного обновленному «Веку». Несомненно, что левое крыло членов артели стремилось сделать «Век» выразителем своих мнений и превратить его в орган, обслуживающий интересы и нужды того революционного подполья, к которому принадлежала часть членов артели во главе с таким энергичным и авторитетным человеком, каким был Н.А. Серно-Соловьевич. Не забудем того, что как раз в то время, когда начал выходить обновленный «Век», Серно-Соловьевич энергично работал над созданием организации, долженствовавшей объединить революционные элементы на протяжении всей России. Мы имеем в виду тайное общество, вошедшее в историю нашего революционного движения под именем «Земли и воли». Естественно, что Серно-Соловьевич рассчитывал использовать новый журнал в интересах того дела, которому он в то время отдавал все свои силы. Не менее естественно и то, что такое стремление Серно-Соловьевича неминуемо должно было встретить противодействие со стороны других членов артели. Таким образом «единства сил» (по выражению Шелгунова) в артели, издававшей «Век», не было с самого ее возникновения.
Вот почему горячие споры и столкновения между членами артели были обычным для нее явлением. Вскоре же дело дошло до формального разрыва. Поводом для него явилась статья А.Н. Энгельгардта, направленная против И.С. Аксакова, отстаивавшего на страницах своего журнала «День» недопущение женщин в университет. Редактор «Века» Елисеев отказался принять эту статью[4].
Отказ Елисеева вызвал бурю негодования и возмущений среди членов артели. Для разбора инцидента было назначено специальное собрание, состоявшееся 27 марта на квартире Елисеева. Собрание было бурное и горячее. С самого начала Елисеев заявил, что он соглашается остаться редактором не иначе, как при условии «полновластия», т.е. упразднения согласительной комиссии, и бессменности в течение четырех лет. При закрытой баллотировке большинством десяти голосов против восьми было признано, что условия, предложенные Елисеевым, нарушают артельное начало, на котором построена ассоциация. Однако, вслед за этим при открытой баллотировке предложение Елисеева было принято двенадцатью членами артели, т.е. большинством присутствовавших. В числе этих двенадцати членов были горячо поддерживавший Елисеева Щапов, бр. Курочкины, Помяловский, Стопановский, Ничипоренко, Бибиков, Н. Потехин, Муллов, Лесков, Аристов и Афанасьев-Чужбинский. При этом Помяловский и Лесков заявили, что подают свои голоса за предложение Елисеева не из принципиальных соображений, а только для пользы журнала.
После этого голосования остальные присутствовавшие (Серно-Соловьевич, Энгельгардт, Шелгунов, Европеус, Думшин и Арсеньев), находя, что принятое собранием решение нарушает артельное начало, заявили о своем выходе из артели[5].
Вспоминая об этом расколе в рядах артели, Шелгунов рассказывает: «Собрание было бурное и горячее. Запальчивее всех говорил Серно-Соловьевич, настаивавший на том, что нам нужно иметь свой орган. Когда Елисеев спросил, для чего нам нужен свой орган, Серно-Соловьевич ответил: „Для того, чтобы во всякую минуту, когда в нем будет нужда, он был готов“»[6].
В другом же месте своих воспоминаний Шелгунов иначе передает слова Серно-Соловьевича. Здесь он рассказывает, что последний на вопрос Елисеева ответил, что свой орган нужен «на случай восстания». «Может быть, – добавляет при этом Шелгунов, – Соловьевич ответил и не этими словами, но смысл их был тот. Мы серьезно считали себя „накануне“»[7].
Конечно, не все члены артели, заявившие о своем выходе из нее, были согласны с мнением, высказанным Н.А. Серно-Соловьевичем. Некоторые из них, как напр. Арсеньев, отказались от дальнейшего участия в «Веке» исключительно потому, что находили поставленное Елисеевым условие недопустимым извращением артельного начала. Однако, это обстоятельство не подрывает того значения, которое имеет для нас рассказ Шелгунова.
4
О том, что поводом для разрыва была статья Энгельгардта, свидетельствуют Арсеньев (Назв. соч., стр. 168) и Шелгунов (Назв. соч., стр. 146); но в другом месте своих воспоминаний Шелгунов добавляет, что «как помнится», кроме этой статьи Елисеев не принял и статьи Серно-Соловьевича (там же, стр., 34). Повидимому, это указание Шелгунова относится к статье Н.А. Серно-Соловьевича «Мысли вслух». Эта статья была отобрана у Серно-Соловьевича при обыске, произведенном 7 июля 1862 г., и опубликована покойным М.К. Лемке в его книге «Очерки освободительного движения шестидесятых годов» (изд. 2-е, СПБ. 1908 г., стр. 60 – 63). На вопрос следственной комиссии относительно этой статьи Серно-Соловьевич ответил: «Эта статья была мною написана для журнала „Век“. Она должна была служить ответом на одну из статей г. Чичерина, потому касалась общих теоретических начал. Не разделяя взглядов школы, начал которой держится этот писатель, я высказал несколько противоположных ей положений, имеющих общий характер. Статья не была напечатана или потому, что была мне возвращена редакцией, или по случаю прекращения „Века“» (М.К. Лемке, Назв. соч., стр. 146). Основная мысль статьи Серно-Соловьевича заключается в том, что начавшееся разложение старой государственной системы России не может быть остановлено до полного пересоздания ее. Это пересоздание будет произведено не государственной властью, а народом. Народ подчинялся старому порядку, потому что не чуял своей силы. «Теперь он начинает ее чуять.
5
Повидимому, позднее к ним присоединился и неприсутствовавший на собрании Унковский, имя которого исчезает из списка постоянных сотрудников «Века» одновременно с именами шести членов артели, заявивших о своем выходе на собрании.