В этом ряду не упомянуты ещё десятки книг писателей, фамилии которых начинаются на ту же самую букву. Среди них, в частности, однотомник Эдуарда Багрицкого, изданный в 1934 году и конфискованный всего за одну стихотворную строчку: «кони Примакова», так как комкор В. М. Примаков был арестован и расстрелян в 1938 году по делу так называемого «военно-фашистского заговора»; «все произведения» (такова резолюция Главлита) Григория Белых, погибшего в ГУЛАГе в 1938 году, автора (совместно с Л. Пантелеевым) знаменитой в своё время «Республики Шкид». Не избежала такой же участи даже вполне безобидная крошечная книжечка Л. Ю. Брик «Щен. Из воспоминаний о Маяковском» (Молотов, 1942, запрещена в том же году местной цензурой) — маленький рассказ о любимой собаке Л. Ю. Брик и В. В. Маяковского, адресованный, скорее всего, детям. Цензоры, должно быть, увидели в этом невинном рассказе «принижение образа великого поэта», поскольку в нём опубликованы шутливые записки, письма и забавные рисунки Маяковского. Тем самым они предвосхитили случившийся спустя шестнадцать лет, в 1958 году, разгром редакции «Литературного наследства», выпустившей 65-й том серии под названием «Новое о Маяковском» с включением упомянутых писем и рисунков. По мнению Отдела пропаганды ЦК КПСС, «содержание тома вызвало возмущение советской общественности, (…) чувство протеста у читателей, любящих Маяковского как великого поэта революции», а «буржуазная пресса использует эту книгу в целях антисоветской пропаганды…»[141]
Излишне, по-видимому, говорить, что в этом ряду читатель обнаружит все без исключения книги писателей трёх волн русской эмиграции. Знакомство с другими буквами алфавита общей картины принципиально не изменит…
Мартиролог убитых режимом произведений русской (и не только русской!) литературы с трудом поддаётся исчислению. Запрет тех или иных произведений порождал постепенно эффект цепной реакции, или снежного кома. Политика тотального «библиоцида», неуклонно проводившаяся с 1917 года, привела к поистине ужасающим результатам: её последствия чувствуются до сих пор и, возможно, будут сказываться ещё долгое время. Замечательно сказал об этом Иосиф Бродский в предисловии к тому «Избранной прозы» Марины Цветаевой, вышедшему на русском языке в Нью-Йорке в 1979 году:
«Теоретически достоинство нации, уничтоженной политически, не может быть сильно унижено замалчиванием её культурного наследия. Но Россия, в отличие от других народов, счастливых существованием законодательной традиции, выборных институтов и т. п., в состоянии осознать себя только через литературу, и замедление литературного процесса посредством упразднения или приравнивания к несуществующим трудам даже второстепенного автора равносильно генетическому преступлению перед будущим нации».
«Микробы коммунизма», или «Давайте прыгать, девушки!»
В главных библиотеках страны секретные фонды насчитывали до полумиллиона «единиц хранения». В подавляющем большинстве случаев (думаю, процентов на 80–90) ничего «антисоветского» или «контрреволюционного» в запрещённых книгах не содержалось. Как раз наоборот: авторы изо всех сил старались убедить власти предержащие в своей преданности и благонадёжности, к месту и не к месту цитируя речи и высказывания вождей. Это зачастую их и губило.
Начнём с книг, давших название этой главке. Итак:
Микроб коммунизма. (Производство крупнейшей в СССР газеты «Известия ЦИК»), М., 1926. 14 с.
«Микробом коммунизма» вполне серьёзно и даже горделиво названа советская пресса. Особенно впечатляют такие слова: «В случае войны „Микробы Коммунизма“ полетят через фронт в агитснарядах с газетами, литературой. Врагам Советского Союза тоже придётся „лететь“ (внизу помещены карикатуры на летящих вверх тормашками врагов. — А. Б.). Недалеко то время, когда „Известия ЦИК“ станут Известиями Мирового Союза Советских Социалистических Республик». В конце тридцатых годов «Микроб коммунизма» оказался в спецхране, но вовсе не за, как можно подумать, название, которое звучит, мягко говоря, провокационно и скорее бы подходило для сочинения какого-нибудь западного «злобствующего антикоммуниста»… Нет, «политический дефект», как выражались цензоры, обнаружен в помещённой на форзаце галерее портретов «Политические деятели СССР». Среди них — портреты разоблачённых и расстрелянных в годы Большого террора «врагов народа»: А. С. Бубнова, А. И. Рыкова, Л. Б. Каменева и других.
Давайте прыгать, девушки! Рассказы девушек-парашютисток. М.; Л.: Молодая гвардия, 1936.
141
Постановление Комиссии ЦК КПСС «О книге „Новое о Маяковском“». 31 марта 1959 г. // Культура и власть: Идеологические комиссии ЦК КПСС. 1958–1964. М., 1998. С. 141, 145–146.