Исследователи давно отметили удивительную способность России массово мобилизовывать человеческие и материальные ресурсы в условиях крестьянского общества, построенного на аграрных общинах. Уже в 1630–1631 годах, задолго до Петровских реформ, постоянные наборы в армию и пожизненная военная служба стали частью русской жизни. Во время Тринадцатилетней войны (1654–1667) в армию было призвано около 100 000 человек, число внушительное, хотя и меркнущее по сравнению с призывами XVIII века. По оценкам ученых, рекрутский набор в петровскую армию составлял 205 000 человек с 1700 по 1711 год и, по крайней мере, 140 000 человек с 1713 по 1724 год. На момент смерти Петра I в 1725 году армия насчитывала 130 000 человек в регулярных войсках, 75 000–80 000 в гарнизонах и 20 000 в нерегулярных казачьих отрядах. К середине XVIII века численность вооруженных сил достигла 292 000 человек при 23 230 000 населения, а в 1800 году – 446 000 военных при 37 414 000 населения. По разным оценкам, с 1705 по 1801 год в русскую армию было призвано около 2,25 млн человек, а с 1796 по 1815 год —1 616 199 человек. На момент окончания военных действий против Франции в 1815 году численность русской армии составляла 727 414 человек. Российская империя сохранила свой боевой потенциал на том же уровне до конца правления Александра I, а в относительно спокойные времена с 1815 по 1853 год армия могла разрастаться еще больше. С 1816 по 1855 год число рекрутов достигло 3 158 199 человек. По сравнению с 696 000 человек на момент вторжения Наполеона в 1812 году, численность русской армии перед самым началом Крымской войны составляла 859 000 человек [Wirtschafter 2013а: 394–395; Fuller 1992: 45–46; Hartley 2008: 8–11; Wirtschafter 1990: 3].
До конца XIX века российские источники крайне фрагментарны, и в случае с военной статистикой далеко не всегда бывает ясно, какие войска подсчитывают историки. В дополнение к постоянной регулярной армии военные структуры России состояли из гарнизонных войск, инвалидных рот, военных поселений, казаков и множества различных нерегулярных формирований под руководством этнических меньшинств. Отсутствие точной информации создает проблемы, однако можно сделать один важный вывод: имеющиеся цифры верно отображают объем административной работы, необходимой для организации призыва, подготовки и поддержания масштабных вооруженных сил России. Но сколько бы непродуктивной и произвольной временами ни казалась эта работа, она эффективно обеспечивала дорогие военные победы и имперскую экспансию на протяжении длительного времени. Кроме способности мобилизовывать ресурсы на огромной, малонаселенной территории русские военные успехи демонстрировали стойкость имперских боевых частей[4]. Как сказал прусский король Фридрих Великий, враги считали, что «русского солдата мало убить, его надо еще и повалить»[5]. Слова Фридриха, несомненно, являются апокрифическими, однако, по многочисленным свидетельствам и согласно единому научному мнению, армия Александра I сражалась в войнах 1812–1814 годов с доблестью и честью [Lieven 2009].
Именно из-за военных триумфов военная мощь России стала источником беспокойства для других великих европейских держав. Во время дипломатических переговоров, которые последовали за победой над Наполеоном, союзники России не могли понять, почему в условиях мира Александр I не распускает своих солдат. Сохранение армии в боевой готовности, как это казалось со стороны, вызывало вопросы о намерениях монарха. На деле же размер и организация русской армии в мирное время были обусловлены скорее географическими, демографическими, экономическими, социальными и административно-правовыми условиями в Российской империи, чем военными планами. Русское командование очень хорошо понимало, что численность войск необходимо сократить не столько по дипломатическим, сколько по экономическим причинам. Однако в условиях общества, построенного на крепостном праве, проблема организации призыва и поддержания готового к мобилизации в военное время резерва не давала проводить значительные сокращения.
4
Согласно данным 1827 года, в мирное время полк в Тверской губернии, расположенной в центральной части России, мог промаршировать 100–110 верст (1 верста = 1,06 км) за 6–8 дней. См. [Wirtschafter 1990: 81].