2) Сила. По мнению Макиавелли, действительным влиянием в мире обладает сила. Мир – это поле столкновений различных воль. Идея силы противоречит концепции гармонии, выдвинутой Сунь-цзы. Макиавелли убежден, что никакой гармонии не существует, поскольку разные силы противостоят одна другой. Есть только борьба, сражение, война. Гармонии нет и быть не может. Стремиться к гармонии означает обречь себя на верное поражение. Сила разрушит любую гармонию. Это вторая причина, по которой Макиавелли не верит в добродетель. Добродетель лишена силы. Об этом нам напоминает знаменитая реплика Сталина, который интересовался, сколько дивизий у папы римского. Впрочем, это спорный вопрос. Не исключено, что Макиавелли заблуждался, полагая, что добродетель бессильна. Кстати, Кант утверждал, что, как только добродетель обретает силу, она перестает быть добродетелью. То есть в конечном итоге он соглашался с Макиавелли – вот такой странный поворот.
3) Популярность. Некоторые исследователи причисляют Макиавелли к республиканцам. Он заявляет, что государь, опирающийся на народ, скорее удержит власть, чем тот, кто действует с опорой на знать. Следовательно, ему необходимо печься о своей популярности в широких народных массах. Нам это хорошо знакомо: в наших демократических обществах политические деятели в основном занимаются как раз тем, чтобы угождать общественному мнению – с переменным успехом и ценой утраты политической смелости. Но во времена Макиавелли это еще не было таким очевидным. Он признает, что в общем раскладе сил народ тоже обладает реальной силой. Этот взгляд шел вразрез с предрассудками той эпохи; он скорее соответствует современному пониманию власти. Макиавелли отрицает божественное происхождение власти, полагая, что частицей власти владеют все – и государь, и народ, – и каждый стремится увеличить свою долю путем сделки. Чем не средневековый Мишель Крозье?[7] Еще раз обратимся к пресловутой главе XVIII.
Надо являться в глазах людей сострадательным, верным слову, милостивым, искренним, благочестивым – и быть таковым в самом деле, но внутренне надо сохранить готовность проявить и противоположные качества, если это окажется необходимо. Следует понимать, что государь, особенно новый, не может исполнять все то, за что людей почитают хорошими, так как ради сохранения государства он часто бывает вынужден идти против своего слова, против милосердия, доброты и благочестия.
4) Манипуляция. Если каждый обладает частицей власти, то властвовать означает умело манипулировать властью остальных. Властвовать – значит быть стратегом всегда и везде. Властитель не делает различия между кратким мигом принятия стратегического решения и долгим периодом его реализации. Он должен оставаться стратегом при любых обстоятельствах, при взаимодействии с любым другим человеком. Микростратегии ни к чему искренность. Искренность входит в типовой инструментарий стратега-манипулятора. Макиавелли набрасывает общий контур манипуляции, но не описывает правил ее применения. Обратимся к фрагменту, посвященному обману, – его чаще всего цитируют в связи с Макиавелли:
Разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие его дать обещание.
Такой совет был бы недостойным, если бы люди честно держали слово, но люди, будучи дурны, слова не держат, поэтому и ты должен поступать с ними так же. А благовидный предлог нарушить обещание всегда найдется. Примеров тому множество: сколько мирных договоров, сколько соглашений не вступило в силу или пошло прахом из-за того, что государи нарушали свое слово, и всегда в выигрыше оказывался тот, кто имел лисью натуру. Однако натуру эту надо еще уметь прикрыть, надо быть изрядным обманщиком и лицемером, люди же так простодушны и так поглощены ближайшими нуждами, что обманывающий всегда найдет того, кто даст себя одурачить.
В этом отрывке Макиавелли говорит о том, что все знают и так и в чем никогда не признается ни один политик. Он выбалтывает семейную тайну, которая, впрочем, является секретом полишинеля. В этой откровенности совсем нет макиавеллизма, зато она выдает желание автора добраться до самой сути и назвать вещи своими именами.
Вот что Генри Киссинджер – верный ученик Макиавелли – в своих «Мемуарах» говорит о цинизме, вспоминая первую встречу Мао и Никсона в феврале 1972 г.:
7
Крозье Мишель – французский социолог, автор знаменитого труда «Феномен бюрократии», легшего в основу нового направления в социологии – стратегического анализа организаций.