Дик решил не спорить с ней, зная по себе, что с пьяным человеком это бесполезно. Он хотел ее вывести из подвала.
— Вы будете счастливы без меня. Ты, Ричард, со своим вином! Саша с курами РА! Ты знаешь, что такое РА? Все. Ричард. Ах, ты Дик! — Настя все-таки споткнулась о бочонок-стул.
Бутылка, которую она взяла с полки, выскользнула из-под мышки и разбилась. Настя теперь стояла в луже вина. Осколки остро и торжественно торчали вокруг.
— О, God! Настя! Не будь насти.Оставь все эти бутылки!
Наверху показался смеющийся Друг.
— Вы пропустили, вы не видели — Люся танцевала! — хохотал он.
— Зачем вы столько выпили! Она на ногах не стоит! Как она спустилась сюда?
— Ты банкрот, Дик. И Саша банкрот. И я буду, если останусь с вами. Я ухожу в Америку! Ха-ха! — Она отпихнула, довольно зло и сильно, протягивающего к ней руки Ричарда. — Америка! Аме-ерика! — запела она национальный гимн. — Никто не любит Америку! Все ее доят, как глупую корову! Мани, мани, мани!Х-а-а! — Настя стала махать руками, отпихивая Дика.
Он разозлился и ударил ее, думая отрезвить этим. Реакция ее была обратной — она буквально стала драться. Опять поскользнулась и упала. На спину. Затылком. Сразу почувствовала, что стало мокро спине, и она подумала, успела подумать, что почти голая. Она хотела что-то сказать, но во рту уже было мокро и очень липко-клейко. Как под головой.
Эпилог
На перекрестке Хайленда и Голливуда светофор был отключен — движением регулировал полицейский. Через Голливуд ехал траке подъемным краном, оставив на углу двухэтажные леса. Под bill-board [140]. Меняли рекламу.
Ричард Спикс высунулся из окна своего автомобиля и посмотрел вверх. Трое парней сдирали с билбордНастино лицо. «О, fuck!» — он ударил ребром ладони по рулю и попал на сигнал. Один из парней обернулся и, сожалея, развел руками. Он сдирал Настины большие, чуть приоткрытые губы. Она будто дула на ладонь. На ней стояли две фигурки. Мужские. «Это мои губы! И нос мой! Видишь, в левой ноздре ма-аленькая родинка. А какая-то нахалка пришла на интервью и показывала эту вырезку из журнала. Но теперь ты знаешь, что это я!» Это была реклама сошедшего с экранов фильма. Теперь ребята отдирали Настины губы.
Полицейский свистнул ряду машин, в котором стоял Ричард Спикс. Он еще раз посмотрел вверх — «Как вторые похороны. Shit!» и, резко повернув налево, поехал по Хайленду к Голливуд- фривею:уже в восемь утра суетливому и воображающему себя деловым. Ричард влился в поток машин, в которых люди мнили себя невидимыми и ковырялись в носах. Люди открывали рты в ругательствах и тыкали кому-то средний палец.Люди ничего не слышали — с закрученными доверху окнами, с шумящими аэркондишинерзи радио на полную мощь.
На место Настиного лица приклеивали рекламу mini pads «Свобода».