Давайте сразу определимся: никакого материнского инстинкта не существует. В том смысле, что он не может выскочить перед вами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и заставить вас внезапно все бросить и начать размножаться.
Современные биологи вообще заметно недолюбливают слово “инстинкт” и старательно его избегают. В научных статьях оно встречается либо в переносном значении, либо в контексте разговоров об истории науки. Изредка еще при описании поведения насекомых. В терминологическом смысле “инстинкт” означает, что некое поведение жестко прошито в генах, одинаково для всех представителей данного вида и запускается в ответ на внешний стимул, отвечающий опять же заранее заданным характеристикам [65]. Такое описание можно применить к материнскому поведению грызунов, да и то с некоторой натяжкой. Крыса-мать действительно способна съесть плаценту и вылизать своего детеныша, даже если никогда не видела, как это делают другие крысы, но для запуска этого поведения ей необходим не только внешний стимул (детеныш), но и особенное внутреннее состояние (гормональный всплеск, связанный с беременностью и родами) [66]. Бездетная крыса к малышам совершенно равнодушна, а иногда и агрессивна[13]. И уж точно нету жестко закодированного материнского поведения у приматов. Оно зависит как минимум от собственного детского опыта, а обычно и от социального обучения во взрослом возрасте – и чем сложнее мозг, тем в большей степени. И да, говорить о материнском поведении, пускай даже инстинктивном, в любом случае можно только там, где уже наличествует младенец.
Это не значит, конечно, что врожденные факторы вовсе не влияют на поведение человека. Эволюция высшей нервной деятельности ничем принципиально не отличается от эволюции пищеварительной системы или ушных раковин: если какое-то генетическое изменение повышает вероятность выжить и оставить потомство, то его обладатели оставляют больше потомства, одновременно передавая по наследству свои полезные генетические изменения, что ведет к широкому распространению таковых в популяции. В данном случае очевидная мишень для естественного отбора – это эмоции. Если вы испытываете радость, когда возитесь с милым малышом, и тревогу, когда малыш в опасности, то это существенно повышает его шансы на выживание в дикой природе[14].
Предрасположенность к таким реакциям есть даже у нерожавших. Чем милее малыш, тем сильнее активируется у женщины, помещенной в томограф, прилежащее ядро (центральный элемент системы вознаграждения) при предъявлении фотографии такого малыша [67]. Причем милота (англ. cuteness) в данном случае – рукотворный параметр, который исследователи корректируют несколькими кликами в фотошопе. Чем круглее голова и крупнее глазищи, тем легче их обладателю пробудить симпатию к себе. На это исходно обратил внимание знаменитый этолог Конрад Лоренц, ввел понятие “детской схемы” (kindchenschema), после чего художники мультфильмов и дизайнеры игрушек начали действовать осознанно: и Микки-Маус, и плюшевые мишки Тедди становятся с каждым десятилетием все более миленькими, и это прекрасно отражается на продажах [68]. Люди готовы вкладывать деньги, силы и время, чтобы испытать радость от взаимодействия с кем-то трогательным.
Еще милее оказываются детеныши, если вы – кормящая мать. Беременность, роды и кормление сопровождаются множеством нейроэндокринных перестроек и серьезно изменяют вкусы и предпочтения. Скажем, если предложить крысе выбор между комнатой, в которой она может получить инъекцию кокаина, и другой комнатой, где она может встретиться с детенышами (не обязательно даже своими, хотя знакомыми), то нормальные крысы, разумеется, предпочитают наркотик. А вот в первые девять дней после родов (что примерно соответствует человеческим четырем месяцам, если сопоставить сроки беременности и лактации), напротив, большинство крыс выбирают детей и, собственно, получают от них больше удовольствия, как можно предположить по активности нейронов в системе вознаграждения у таких животных [69].
Как представить себе потенциальную радость от младенчика, если вы не пробовали ни роды, ни кокаин? Крысам такое сложно, а вот у людей есть хороший близкий аналог: свеженькая взаимная влюбленность. Эволюционные биологи, изучающие этот феномен, отмечают, что человеческая способность к романтической любви реализуется на основе примерно тех же физиологических и поведенческих механизмов, которые у всех млекопитающих развивались для поддержания привязанности к детенышам, и сходство между этими двумя измененными состояниями сознания очень велико. Влюбленные воркуют друг с другом, используют милые прозвища, стремятся проводить время вместе, поддерживают зрительный или тактильный контакт, дурачатся, чувствительны к потребностям и настроению друг друга, страдают в разлуке. Матери с детенышами делают примерно все то же самое [70].
13
Бездетная крыса может постепенно сменить гнев на милость и начать опекать детенышей, оказавшихся в ее гнезде, причем достигнет этого состояния быстрее, если перелить ей плазму крови свежеродившей крысы (хорошие эксперименты были в семидесятых!), но в любом случае это не произойдет немедленно, потребуется несколько дней.
14
У меня есть две относительно свежих лекции примерно о том, про что мы тут говорим. “Врожденное поведение: это вообще законно?” и “Влияние эмоций на принятие решений”. Их можно найти на моем сайте