Юнкерская молитва
Царю небесный!Спаси меняОт куртки тесной,Как от огня.От маршировкиМеня избавь,В парадировкиМеня не ставь.Пускай в манежеАлёхин гласКак можно режеТревожит нас.Еще моленьеПрошу принять —В то воскресеньеДай разрешеньеМне опоздать.Я, Царь Всевышний,Хорош уж тем,Что просьбой лишнейНе надоем.
Послание
Катерина, Катерина,Удалая голова!Из святого АвгустинаТы заимствуешь слова.
Но святые изреченьяПомрачаются грехом,Изменилось их значеньеНа листочке голубом.
Так, я помню, пред амвономПьяный поп, отец Евсей,Запинаясь, важным тономПоучал своих детей;
Лишь начнет – хоть плачь заране…А смотри, как силен Враг!Только кончит – все мирянеОтправляются в кабак.
«Слышу ли голос твой…»
Слышу ли голос твойЗвонкий и ласковый,Как птичка в клетке,Сердце запрыгает;
Встречу ль глаза твоиЛазурно-глубокие,Душа им навстречуИз груди просится,
И как-то весело,И хочется плакать,И так на шею быТебе я кинулся.
«Она поет – и звуки тают…»
Она поет – и звуки тают,Как поцелуи на устах,Глядит – и небеса играютВ ее божественных глазах;Идет ли – все ее движенья,Иль молвит слово – все чертыТак полны чувства, выраженья,Так полны дивной простоты.
<А. А. Олениной>
Ах! Анна Алексевна,
Какой счастливый день!
Судьба моя плачевна,
Я здесь стою как пень.
И что сказать не знаю,
А мне кричат: «Plus vite!»[1]
Я счастья вам желаю,
Et je vous félicite[2].
«Посреди небесных тел…»
Посреди небесных телЛик луны туманный:Как он кругл и как он бел!Точно блин с сметаной…
Кажду ночь она в лучахПуть проходит млечный…Видно, там на небесахМасленица вечно!
<М. А. Щербатовой>
На светские цепи,На блеск утомительный балаЦветущие степиУкрайны она променяла,
Но юга родногоНа ней сохранилась приметаСреди ледяного,Среди беспощадного света.
Как ночи Украйны,В мерцании звезд незакатных,И сполнены тайныСлова ее уст ароматных,
Прозрачны и сини,Как небо тех стран, ее глазки;Как ветер пустыни,И нежат и жгут ее ласки.
И зреющей сливыРумянец на щечках пушистых,И солнца отливыИграют в кудрях золотистых.
И следуя строгоПечальной отчизны примеру,В надежду на БогаХранит она детскую веру;
Как племя родное,У чуждых опоры не проситИ в гордом покоеНасмешку и зло переносит;
От дерзкого взораВ ней страсти не вспыхнут пожаром,Полюбит не скоро,Зато не разлюбит уж даром.
Соседка
Не дождаться мне, видно, свободы,А тюремные дни будто годы;И окно высоко над землей,И у двери стоит часовой!
Умереть бы уж мне в этой клетке,Кабы не было милой соседки!..Мы проснулись сегодня с зарей,Я кивнул ей слегка головой.
Разлучив, нас сдружила неволя,Познакомила общая доля,Породнило желанье одноДа с двойною решеткой окно;
У окна лишь поутру я сяду,Волю дам ненасытному взгляду…Вот напротив окошечко: стук!Занавеска подымется вдруг.
На меня посмотрела плутовка!Опустилась на ручку головка,А с плеча, будто сдул ветерок,Полосатый скатился платок,
Но бледна ее грудь молодая,И сидит она, долго вздыхая,Видно, буйную думу тая,Все тоскует по воле, как я.
Не грусти, дорогая соседка…Захоти лишь – отворится клетка,И, как Божии птички, вдвоемМы в широкое поле порхнем.
У отца ты ключи мне украдешь,Сторожей за пирушку усадишь,А уж с тем, что поставлен к дверям,Постараюсь я справиться сам.
Избери только ночь потемнее,Да отцу дай вина похмельнее,Да повесь, чтобы ведать я мог,На окно полосатый платок.
Благодарность
За все, за все тебя благодарю я:За тайные мучения страстей,За горечь слез, отраву поцелуя,За месть врагов и клевету друзей;За жар души, растраченный в пустыне,За все, чем я обманут в жизни был…Устрой лишь так, чтобы тебя отнынеНедолго я еще благодарил.