Для швейцарских представителей власти эта легенда имела и свои минусы: я не высказывал политических доводов в подкрепление своей просьбы о предоставлении убежища, и мне могли отказать. Но мы предусмотрели и такой вариант. Если бы швейцарцы меня выставили, я должен был закрыть свой счет в цюрихском банке и попытать счастья в Дании. Или в Бельгии. Но все же, с другой стороны, моя легенда имела непревзойденное преимущество: она вполне соответствовала тому представлению о чешских эмигрантах, которое за десять последних лет сложилось у швейцарской секретной службы и ЦРУ: это либо явные изменники, либо мелкие хапуги-корыстолюбцы, воображающие, будто в Швейцарии у коров три филейные вырезки, а в ручьях течет «Кнорр-бульон» [2] с мясными фрикадельками.
Я причислил себя ко второй категории.
«Сбежал» я, действительно воспользовавшись служебной командировкой, во время которой в самом деле вел переговоры известной фармацевтической фирмой.
— Заниматься торговлей… Легко сказать. До сих пор вы занимались ею только там… на Востоке. А здесь Европа!.. — заметил Готфрид Ауфдермауэр.
«Вот как! Они не считают нас Европой». Я закусил губу, чтобы не рассмеяться в лицо этому тупому зазнайке.
— Торговля всюду торговля, господин комиссар. И, как вам известно, мне достаточно довелось сотрудничать с европейскими партнерами, — возразил я, употребив его выражения.
«Что-то ты слишком уж обо мне заботишься, — подумал я и вспомнил вдруг о своем начальнике: «Ты, безусловно, будешь там, как говорится у военных, в окопах передового охранения. И дело там придется иметь не с болтливыми, брюзжащими гомолами и темными спекулянтами типа Гайе ван Заалма, а с профессионалами, знатоками своего дела». — И похоже, так оно и есть».
— Верно, — согласился Готфрид «На стене». — Ну что ж, вам стоит попытать счастья в «Ла Франшет». Там вас знают и…
— Извините! — прервал я его. — Но я не думаю, что в «Ла Франшет» меня встретят с распростертыми объятиями. Для нее я имел значение как представитель чехословацкой фирмы. Теперь же ситуация изменилась. Как беженца меня вряд ли там примут. Хотя бы потому, что это может ухудшить их отношения с чехословацким партнером и в определенной степени поставить под угрозу финансовые интересы.
Он взглянул на меня исподлобья… Кивнул.
Действительно, я говорил на понятном ему языке, да и сам он, вероятно, не раз встречался с подобными случаями и опыт имел немалый. Знал он и то, насколько эмиграция сама по себе обесценивает человека и ставит его на несколько ступеней общественной лестницы ниже. Однако больше говорить, пожалуй, не следует. К уже сказанному я мог прийти и путем простых умозаключений, но все, что я скажу сверх того, может вызвать вопрос: откуда я столько знаю?
А этого допустить нельзя.
Готфрид Ауфдермауэр восседал за столом как безучастный судья. Лоб его рассекали две глубокие параллельные морщины.
— Прошу вас не принять мои вопросы за допрос, — проговорил он с бесстрастной учтивостью, — если не хотите, можете на них не отвечать. Вы свободный человек.
«Конечно, — подумал я, — с обязанностью быть приписанным к определенному месту жительства и работы, словно крепостной времен Марии-Терезии».
— Мне нечего скрывать, — сказал я и посмотрел ему прямо л глаза.
— В своей, гм, торговой практике вам, вероятно, доводилось встречаться с вашими советскими партнерами?
— Ну конечно, господин комиссар. Регулярно. Я бы сказал — несколько раз в месяц. — «Пришло время продемонстрировать свою осведомленность», — подумал я и продолжал: — Вы должны понять, господин комиссар, что чехословацкая химия — это преяеде всего советская нефть.
— Да?!
— Ну конечно. А кроме того, существует сотрудничество в рамках СЭВ, которое требует постоянных личных контактов, и к тому же не только с советскими партнерами, но и с польскими, венгерскими, гэдээровскими и так далее…
Он сидел не двигаясь и, глядя прямо перед собой, говорил, словно обращаясь не ко мне, а к сероватой стене из пластмассы за моей спиной:
— Прошу вас еще раз — поймите, вы абсолютно свободный человек и мое предложение можете отклонить без каких-либо неприятных последствий.
«Ну что же, давай, выкладывай, что там у тебя еще… — подумал я. — Говори, что тебе нужно, и Ярослав Блажек безропотна все исполнит. Как и было задумано и оговорено с друзьями. Так что же вы хотите о нас узнать?»
Я откашлялся. Это выглядело вполне естественно.
— Вы не возражали бы поговорить с людьми из наших институтов относительно некоторых торговых связей ваших фирм с восточными партнерами? — спросил комиссар.
2
Продукция фирмы "Кнорр" (ФРГ), изготовляющей пользующиеся популярностью порошковые супы и бульоны