Всё свое красноречие употребил Кортес, чтобы должным образом расписать трудности и опасности, пережитые экспедицией, бои и сражения, которые пришлось выдержать. Не скупился он на слова и при описании богатств новой страны и в самом черном свете выставлял все действия Веласкеса.
К этому посланию было приложено письмо солдат и офицеров, в котором на все лады расписывались заслуги Кортеса и его преданность короне. Солдаты просили короля не лишать их столь доблестного военачальника.
Третье письмо аналогичного содержания послал магистрат нового города. «Земля эта, – говорилось в нем, – столь же обильна золотом, сколь и та страна, из которой царь Соломон добывал этот металл для своего храма».
В городском управлении сидели друзья Кортеса, и они, разумеется, не пожалели похвал по его адресу.
Но самые большие надежды Кортес возлагал не на письма, а на увесистые золотые «приложения» – вещественные доказательства его преданности испанскому королю.
Своими послами Кортес назначил Монтехо и Пуэрто-карреро – людей, всецело ему преданных, имевших при дворе некоторые связи.
Франсиско Монтехо участвовал еще в экспедиции Грихальвы. Затем он примкнул к Кортесу и был из числа тех, кто вложил все свои капиталы в это предприятие. Впоследствии он возглавил новую экспедицию конкистадоров и захватил Юкатанский полуостров.
В распоряжение Монтехо был дан самый быстроходный из кораблей с пятнадцатью матросами и необходимым количеством припасов. Кроме золота, на него погрузили и живые «экспонаты» – четырех индейцев невольников. Корабль должен был идти в Испанию, минуя Кубу, чтобы не попасться на глаза Веласкесу или его друзьям.
Посол Кортеса к испанскому королю Карлу V Франсиско Монтехо.
Кортес отрезает пути к отступлению
Послы Кортеса отплыли 26 июля 1519 года, а уже 30 июля обнаружилось, сколь призрачно то единодушие, которого как будто он добился.
Совершенно случайно, из-за трусости одного из участников, был вскрыт заговор против капитан-генерала. На сей раз дело обстояло вполне серьезно и отнюдь не походило на ту инсценировку, которую не так давно разыграли его сторонники.
Заговорщики намеревались захватить каравеллу, отправиться следом за ушедшим судном, перехватить его и доставить на Кубу Веласкесу. Они успели уже подготовить каравеллу, тайно перевезти на нее продовольствие, воду и оружие.
В ночь, назначенную для отплытия, заговорщики были схвачены и преданы военному суду. Двоих повесили (один из них был Хуан Эскудеро, который так ловко несколько лет назад скрутил руки Кортесу у церкви в Сант-Яго), лоцману отрубили ногу, а остальных высекли шпицрутенами.[viii] Остался лишь безнаказанным… вдохновитель и организатор заговора – святой отец Хуан Диас, которого спас его сан священника.
Как мы видим, первые городские сооружения – виселица и позорный столб – пригодились Кортесу довольно скоро.
Заговор ясно показал Кортесу, как ненадежна его опора – солдаты и матросы. Что из того, что они неоднократно под его диктовку принимали «единогласные» решения! В душе они его ненавидели. Сейчас удалось обезвредить заговорщиков, но где гарантия, что это удастся и впредь? Если же войска взбунтуются и вернутся на Кубу, – придется навсегда распрощаться с мечтой об ацтекском золоте.
Надо отрезать все пути к отступлению, чтобы даже мысль о нем не могла возникнуть. Сделать это можно только уничтожив все каравеллы…
Такое смелое решение, принятое Кортесом, может показаться безумным. Каравеллы были для испанцев пловучими крепостями. Каравеллы были единственным средством связи с далекой родиной. Каравеллы, кроме того, представляли огромную ценность. Сам Кортес вложил в них всё свое состояние, и не только свое…
Но в создавшейся обстановке он считал это единственно правильным решением.
Кортес знал, что трудности предстоящего похода в столицу ацтеков у многих породят уныние и страх. Отсюда – лишь шаг до возвращения на Кубу. Пока были каравеллы, это было вполне выполнимо. Малочисленная армия могла растаять на глазах. Но сознание, что возврата нет, удесятерит наступательный порыв испанцев. Они должны знать, что их спасение – только в движении вперед. К тому же сухопутные части сразу пополнятся ста десятью солдатами за счет матросов, обычно не участвовавших в боевых действиях на суше.
Всё это трезво взвесил Кортес и принял решение уничтожить свой флот.
Но как привести в исполнение этот замысел, не вызвав открытого бунта?
Кортес отправил основные силы в Семпоалу, чтобы готовить их там к походу. В это время подкупленные им лоцманы представили Кортесу официальное донесение, что каравеллы, мол, пришли в негодность и едва держатся на воде из-за того, что их днища изъедены червями.
Кортес притворился крайне удивленным.
– Как же нам быть? – спросил он у лоцманов.
– Исправить повреждения нельзя. Каравеллы надо затопить.
– Если так, то мы должны мужественно исполнить свой долг до конца! – воскликнул Кортес. – На то воля божия!
С девяти судов были сняты паруса, такелаж, всё, что представляло ценность, а сами суда были посажены на мель, где их вскоре окончательно разрушило прибоем.
Когда солдаты узнали о случившемся, вспыхнул открытый бунт. «Генерал привел нас сюда на убой, как стадо животных!» – кричали испанцы.
Но сейчас хозяином положения был Кортес.
– Идти вперед, всё время оглядываясь назад, – значит, обречь себя на поражение, – говорил он. – Только беззаветная вера в успех дела принесет нам победу. Впрочем, – закончил он свою речь, – трусы и малодушные могут и сейчас вернуться домой. Ведь одно судно уцелело. Пусть они отправляются на Кубу и там расскажут, как они покинули своего командира и своих товарищей, и терпеливо ждут нашего возвращения. А мы вернемся, нагруженные мексиканским золотом!
Понятно, что не нашлось желающих расписаться в своей трусости. Никто не воспользовался предложением Кортеса И он мог считать, что его замысел удался полностью. Отныне все участники экспедиции – в его руках, Он может больше не опасаться попыток вернуться и тем самым – сорвать его честолюбивые планы.
Глава третья. Только вперед!
Конь крылатый! Мощным взмахом
Пестрых крыл умчи меня
В Новый свет – в чудесный край,
Тот, что Мексикой зовется.
Путь на Тлашкалу
16 августа 1519 года армия Кортеса, хорошо отдохнувшая и снабженная всем необходимым, покинула Семпоалу и направилась к столице Мексики – Теночтитлану. В марше участвовало четыреста пехотинцев и пятнадцать всадников. На вооружении у них, кроме личного оружия, было лишь семь пушек. Кортес располагал большими силами, но ему пришлось оставить гарнизон в городе Вера-Крус. Зато у Кортеса были сейчас союзники – тотонаки, смотревшие на него как на поборника их независимости.
Правители Семпоалы предоставили в распоряжение Кортеса тысячу триста воинов и тысячу носильщиков, которые должны были тащить на себе пушки и обоз. Кроме того, испанцев сопровождало сорок знатных тотонаков. Считалось, что это советники и вожатые Кортеса, призванные облегчить ему связь с чужими народами. Фактически же они были заложниками. Кортес опасался – и не без основания, – что, когда его вероломная двурушническая тактика будет раскрыта, союзники превратятся во врагов. Поэтому он считал необходимым иметь при своем штабе в качестве заложников правителей городов, вождей племен и других влиятельных лиц. Недолго испанцы, освобожденные от тяжкой солдатской ноши, наслаждались богатой тропической растительностью, среди которой пролегал их путь. Вскоре им пришлось преодолевать крутые перевалы Кордильеров. И по мере того, как они поднимались вверх по узким извилистым тропкам, менялся климат и ландшафт.