— Князь ждет тебя, Иван.
— Кто мы такие? — задумчиво произнес князь Юрий. — Мы можем гордиться своими победами в противоборстве с недругами и диким зверем, но мы никогда не должны забывать о поражениях…
— На Калке русские и половцы сражались вместе, — сказал хан Куштум. — Тогда богам нашим было угодно, чтобы мы объединились и повернули оружие против общего врага — хана Чингиса, деда нынешнего властителя орды.
— Великий князь Игорь Рюрикович, — задумчиво произнес Юрий Ингваревич, — как говорят старые летописи, поплатился жизнью, когда повадился в древлянскую землю ходить за данью. Если б на Калке мы в корень разбили Чингиса, не дождались бы внука снова у своих границ. Что ж, попробуем сломать хребет Бату-хану. Я уже разослал гонцов к братьям. День-два пройдет, прежде чем князья соберутся в Рязани. Прошу тебя, хан, погостить до их сбора, сам расскажешь о напасти. Думаю послать посольство к сроднику моему, отцу молодой княгини Евпраксии, сына моего Федора верной женки, к князю Мстиславу Глебовичу Черниговскому. Пойдут в его землю младший брат мой князь Ингварь Ингваревич да воевода Евпатий Коловрат. Тому Евпатию князь Мстислав жизнью обязан, верю в помощь князя Черниговского. А к Юрию Всеволодовичу, князю Владимирскому, пошлю Олега Красного, князя Переяславского. Сей славный муж и брат мой известен ратными делами на Руси, не должен князь Владимирский отказать ему.
— Ты веришь своему соседу? — спросил Куштум.
Юрий Ингваревич не ответил, опустил голову, затем, не глядя на хана, налил в кубок медовухи, не отрываясь, выпил.
— Надо верить, хан, — ответил он. — Как жить без веры в близких?
— Я приведу своих воинов к тебе, князь Юрий.
— У меня есть другая мысль, хан.
— Слушаю, князь.
— Сейчас пришлют сотника из дружины Коловрата, того воина, что привел тебя на землю Рязанскую. Его я пошлю к Евпатию, чтоб передал Коловрату: прибыть сюда немедля. Самого сотника оставлю у края Дикого Поля. Ты же собирай войско и держи его наготове. Сотник Иван с дружиною будет нитью, которая сведет тебя со мной. Когда мы изготовимся ударить на Бату-хана, я сообщу тебе время, и тогда твои воины набросятся на орду с тыльной стороны. И если судьба — одолеем татаровье.
— И снова прольется кровь… Зачем? — задумчиво сказал хан Куштум. — Земля велика, ее хватит для всех народов. Твои люди, князь Юрий, хлебопашцы, им по душе жить на одном месте. Половцы должны двигаться по степи и каждую ночь менять стоянку. Вы не мешаете нам, а мы — вам, так оно и должно быть в этом мире под звездами… Кому нужна жестокость, слезы и боль?
Глава пятая
СКАЗАНИЕ О БЛАЗНИЦЕ
Что мещерские леса без конца и края, и дремучи они безмерно, и стоят на низком месте, каждому известно. Про несчитанные-немерянные озера, ближние к Мещере, тоже наслышаны. Озера здесь всякие бывают. И большие, второй берег едва виден, в них дно недалеко, вода тепла и мутна. И загадочные малые озера, с ледяной водой ключевого вкуса, чистоты неповторимой, словно слезинки на щеке Мещеры-матушки, дна в таких озерах не сыскать, будто и нету его, до немыслимых глубин доходит. Эти озера лежат больше в середине Мещеры, откуда они и широкие озера питают, и реки, текущие во все концы. На север идут Вожа, Поля и Судога с Войнингой, несут они свои воды в Клязьму. На полуденную сторону пролегли Гусь с Колпью, Нарма с Куришей и лесная красавица Пра с Белой рекою. Вола в мещерских реках движется медленно, не торопясь… Тихи реки в Мещере. На что уж ледоход всегда шумлив и хлопотен, а здесь он тоже смирен. В лесных болотах и озерах, из коих берут свое начало и дальнейшую силу реки, снег тает постепенно, теплая вода помаленьку съедает его.
Знатные озера в Мещере! У каждого свое крещеное имя: одни зовут Черными, другие — Белыми… А есть еще озеро Святое, есть Дубовое, Великое, Мартыново, Ивановское, Воймежное, Радовицкое, Гусевское, Свиношное, а есть и озеро Лебединое.
Великое множество на мещерских озерах и рыбы, и пролетной дичи, и раки здесь зимуют, и комарью раздолье. Но тем русского человека не удивишь, есть и в других землях озера, водится в них рыба, и птица кормится, а раки где на Руси не зимуют, и комарья тоже везде хватает… Нет, отличье Мещеры в другом. Великие тут имеются мшары, непроходимые топи, подсильные лишь лесному, мещерскому человеку, кой и принимал всегда под их защиту сбегавший от многих разорений рязанский люд с добрых земледельных окраин.
Нет у мшары ни конца, ни краю, о которых человек сказал бы: вот это мое, тут твердь, здесь нечистая хлябь, пристанище окаянных водяных и леших, карамор и береговиц, дурниц и болотников. С каждым летом нечисти в мшарах все меньше бывает, человек беспокоен, все лес рубит, под пахоту выжигает, шумлив больно. А исконный обитатель мшары, болотный народ, суеты не любит, а за беспокойство бывает и людям заботу какую учинит, напугать может до умору или до хитины[9] довесть.