Хармана шесть раз номинировали на Нобелевскую премию за работу в области геронтологии – отрасли медицины, которая изучает старение[38]. Сейчас его идеи вдохновляют биохакеров XXI века (Люди, активно исследующие возможности своего организма и пробующие разнообразные (преимущественно нелекарственные) методы укрепления здоровья и повышения продолжительности жизни: особые рационы питания, прием БАДов, дыхательные техники и т. д. – Прим. науч. ред.) и специалистов по антивозрастной медицине. Все это показывает, что химия может способствовать крупным прорывам в медицине и что приглашать химиков на конференции по питанию и медицине бывает полезно.
Впрочем, за те десятилетия, что прошли после появления этой большой прорывной идеи, химические средства продления жизни открыть так и не удалось. Сам доктор Харман считал, что с помощью здоровой диеты, регулярных физических упражнений и некоторых витаминов, в частности C и E, старение можно замедлить, уменьшив выработку свободных радикалов. Он сам, следуя своим советам, жил полной и продуктивной жизнью и умер в 98 лет[39]. Но эти простые методы не помогают замедлить наступление ни одной из болезней или продлить жизнь дольше 120 лет, как он надеялся. Более того, его теория несколько раз попадала в опалу, а потом снова восстанавливала репутацию.
Почему случались такие перепады?
В течение этих десятилетий несколько поколений ученых предлагали свои наборы веществ, которые, возможно, могут продлить нам жизнь или, по крайней мере, замедлить наступление дегенеративных болезней. Эти ученые пробовали применять антиоксидантные пищевые добавки, в том числе витамины C и E; фитохимикаты (например, ресвератрол из красного винограда); антиоксиданты из водорослей вроде астаксантина (соединение, родственное витамину A); НАД+ и другие энергетические метаболиты с антиоксидантными свойствами; и многие другие вещества – новые названия появляются в пищевых новостях чуть ли не каждый месяц. Другие группы ученых пробовали генетические модификации, которые заставляют простые организмы вроде дрожжей вырабатывать больше собственных антиоксидантных соединений, наибольшую славу из которых получили сиртуины[40]. Третьи ученые генетически модифицировали червей, чтобы те производили больше ферментов, захватывающих свободные радикалы, – антиоксидантных ферментов, – но безрезультатно. Четвертые испытывали на практике ограничение калорий, потому что в процессе сжигания калорий вырабатывается много свободных радикалов. Несмотря на то что из-за ограничения калорий могут развиться симптомы недоедания, эта идея какое-то время выглядела особенно многообещающей, потому что она сработала на мартышках, которые несколько более похожи на нас, чем дрожжи. К сожалению, оказалось, что в исследованиях по ограничению калорий на самом деле не ограничивали питание ниже потребностей животных. Ученые лишь мешали животным есть столько, сколько они хотят, что обычно приводило к перееданию и развитию диабета[41]. Иными словами, эти исследования лишь показали, что переедание вредно для здоровья – что мы и так все знали. Каждое новое направление исследований поначалу казалось многообещающим, но потом ученые все равно заходили в тупик.
Но идея, что свободные радикалы способствуют развитию болезней, которые вызывают гибель клеток и в конце концов всего организма, вполне логична и к тому же основана на солидных принципах химии и клеточной биологии. Так почему же эта отрасль не дает ожидаемых результатов? Чего им не хватает?
Ученые ставят телегу впереди лошади. Они ищут антиоксиданты, которые могут продлить нам жизнь, но наша проблема – в том, что мы употребляем в пищу все больше и больше растительных масел, а это лишает наш организм антиоксидантов и тем самым укорачивает жизнь. И ее не решить простым приемом препаратов.
38
Tom O’Connor, “Dr. Denham Harman – Legendary Scientist – Dies at Age 98,” University of Nebraska Medical Center, Newsroom, November 25, 2014, www.unmc.edu/newsroom/2014/11/25/dr-denham-harman-legendary-scientist-dies-at-age-98.
40
Margaret B. Wierman and Jeffrey S. Smith, “Yeast Sirtuins and the Regulation of Aging,”