Таким образом, тов. Троцкий сначала предложил, во имя журавля социалистической литературы в небе, отказаться от синицы пролетарской литературы в руках, а потом спохватившись, что журавлями в небе ограничиться нельзя, предложил, вместо пролетарской синицы, ворону «революционной литературы».
Ошибочность построений тов. Троцкого лучше всего вскрывается в следующих строках:
Интеллигенция, помимо преимуществ своей формальной квалификации, обладает еще одиозной привилегией пассивной политической позиции, с большей или меньшей степенью враждебности или доброжелательства к октябрьскому перевороту. Немудрено, что эта «созерцательная» интеллигенция больше могла дать и дает в области художественного отражения революции, — хотя и с кривизной, — чем пролетариат, который ее совершал («Правда» от 16 сентября).
Диву даешься, читая эти строки. Буржуазная интеллигенция может лучше выполнить назначение художников, отображающих и объясняющих современность, благодаря своей политической пассивности [1]! Да ведь такая постановка вопроса совершенно противоречит обычному марксистскому взгляду на роль выходцев из других классов в революционной борьбе пролетариата. Разумеется, махаевской чепухой является предрассудок, будто только рабочий по происхождению может быть художественным идеологом пролетариата. Но вместе с тем, для того, чтобы выходец из другого класса мог стать действительно революционным деятелем, необходимо, чтобы он всецело стал на точку зрения пролетариата. Вспомним блестящие слова «Коммунистического манифеста»:
Средние слои, мелкие промышленники, мелкие купцы, ремесленники, крестьяне, все они борятся против буржуазии, чтобы отстоять свое существование, как средних слоев. Следовательно, они не революционны, а консервативны. Более того, они реакционны: они стремятся повернуть назад колесо истории. Если они революционны, то лишь постольку, поскольку им предстоит переход в ряды пролетариата, поскольку они защищают не современные, но будущие свои интересы, поскольку они покидают свою точку зрения и становятся на точку зрения пролетариата [2] («Коммунистический манифест», изд. «Моск. Раб.», 1922 г., стр. 32).
Читатель видит, что замена термина «пролетарская литература» термином «революционная литература» связана с забвением классового мерила и с отказом от марксистского взгляда на роль в рабочем движении идеологов, вышедших из рядов других классов.
Для того, чтобы устранить всякий намек на неразбериху, необходимо точно сформулировать, что такое пролетарская литература. Очень часто люди, вообще довольно сообразительные, вдруг начинают проявлять величайшую наивность, когда дело доходит до этого вопроса. Одни говорят, что, видимо, пролетарской литературой является литература, описывающая жизнь пролетариата. Другие спрашивают, не относятся ли к пролетарской литературе только произведения, написанные рабочими по происхождению. И то, и другое неверно. Тов. Воровский справедливо пишет:
Для того, чтобы быть действительно пролетарской (курсив автора), поэзия не должна обязательно черпать свои темы из жизни пролетариата. Здесь не в теме суть, а в самом духе творчества, в доминирующем настроении, а настроение, как известно, никакими усилиями мысли и воли не создашь. Для того, чтобы появилась настоящая пролетарская поэзия, необходимо чтобы психика художника была не только творческой, но и пролетарской («Литературные очерки», стр. 141).
Что же касается до вопроса об обязательности рабочего происхождения пролетарских поэтов, то на самом деле вопрос ставится здесь так же, как и в отношении политических идеологов пролетариата.
Из старых формулировок пролетарской литературы наиболее удовлетворительна формулировка покойного тов. Павла Безсалько:
Под пролетарской поэзией мы понимаем развитие мыслей и чувств рабочего класса, облеченных в образную, художественную форму поэтами же рабочего класса (П.Безсалько и Ф.Калинин. «Проблемы пролетарской культуры». Изд. «Антей», 1919 г., стр. 93).
Формулировка тов. Безсалько ценна тем, что берет вопрос в его динамике. Если весь пролетариат только в процессе борьбы выработался в «класс для себя», неудивительно, что и поэзия рабочего класса лишь постепенно приняла законченную форму. Сначала пролетарская поэзия растворялась в мелкобуржуазной демократической поэзии, затем, в результате длительного процесса, превратилась в отряд передовых художественных идеологов рабочего класса. В настоящий момент уже полна реального смысла формулировка, данная в шестом параграфе платформы группы «Октябрь»:
1
Неверна справка о Французской революции 1789–1793 г.г. Разве не активными участниками революции были Давид, Жозеф Шенье и Руже-де-Лиль?