Обывательские суждения иногда кажутся внутренне логичными, хотя и основываются на игнорировании действительности. Но они немедленно разбиваются в куски при соприкосновении с оной.
Спутанная обывательская мысль, желая дать определение какого-либо понятия, всегда сводит его к той или иной частной характеристике, которая ей лучше всего известна.
В предыдущей главе мы выяснили, что Иисус был социально активной, борющейся, или, говоря словами Л.Н. Гумилёва, пассионарной личностью и в этом своём качестве руководил довольно многочисленной группой учеников и последователей. Многие его высказывания, вошедшие в Евангелия, как раз и посвящены повседневным делам и заботам созданного им общественного движения. В них Иисус даёт наставления апостолам по поводу тех или иных рабочих моментов, оценивает текущую ситуацию, делает прогнозы, предостерегает, разъясняет и т.п. Этим они отличаются от другой группы изречений Христа — вероучительских, в которых излагается сущность его учения.
Евангелисты, преисполненные благоговения к личности Иисуса, не делали различия между изречениями вероучительскими и невероучительскими, одинаково прилежно занося как те, так и другие в свои тексты. Они считали, что любые, даже самые мельчайшие крупицы сведений о его жизни бесценны и поэтому должны быть спасены от забвения. Какое счастье, что они не догадались отбирать изречения Христа по принципу: важно — не важно! Только благодаря этой их «неразборчивости» мы и можем сегодня хоть что-то узнать об историческом Иисусе. Если бы евангелисты оставили нам одни только программные, вероучительские изречения, то в нашем распоряжении не оказалось бы вообще никаких фактов, относящихся к его общественной деятельности!
Однако позднейшие толкователи евангельских текстов не сумели правильно воспользоваться этим бесценным сокровищем. Не умея отличить вероучительские изречения Христа от тех, которые были продиктованы насущными «партийными» заботами, они абсолютно все его изречения стали считать вероучительскими, и это закономерно привело к искажению образа Иисуса. И не удивительно! Ведь если первые предназначались для широких народных масс, то вторые — исключительно для узкого круга избранных учеников, погружённых в повседневную суматоху внутрипартийной жизни. Если не принимать в расчёт это важное обстоятельство, то превратные выводы и даже серьёзные ошибки неизбежны.
Поясню свою мысль на следующем простом примере. Представим себе «вождя» некоей популярной партии, который, выступая на митингах, привык с такими словами обращаться к публике: «Все люди — братья! Все должны любить и уважать друг друга! Встретил брата — обними его, накорми его, дай денег на дорогу и т.д.» А до начала митинга этот же самый «вождь» даёт своим соратникам наставления такого рода: «Смотрите, чтобы всё прошло гладко! С несогласными не церемоньтесь, силой выставляйте их из зала, чтобы не портили общее впечатление... А будут сопротивляться, провоцировать скандал — не стесняйтесь, бейте прямо в морду!..»
И вот, допустим, что кто-то из сподвижников «вождя» без разбора соберёт все его изречения в одну книгу. Представляете, какую он тем самым создаст головную боль для будущих историков? Ведь, если они станут судить по одним высказываниям из этой книги, то «вождь» будет выглядеть в глазах потомков эдаким безобидным добряком, а если по другим, то наоборот, — отъявленным скандалистом и поборником кулачной расправы. И всё это на одних и тех же страницах. Как тут узнаешь, каким он был на самом деле?
Примерно то же самое происходит и с высказываниями Иисуса. Вместо того, чтобы рассматривать вероучительские изречения отдельно от невероучительских, горе-исследователи сваливают всё в одну кучу, а затем, пытаясь их анализировать, совершают одну ошибку за другой. Да вот, кстати, и подходящий пример — знаменитое высказывание Христа о верблюде и угольном ушке: «Удобнее верблюду[4] пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие» (Мк. 10:25; Мф. 19:23). Обычно эти слова понимают в том смысле, что Иисус якобы резко отрицательно был настроен к богатству вообще, и к богатым людям в частности. Более того, на основании этих слов его нередко изображали чуть ли не стихийным коммунистом, требующим уничтожения частной собственности и введения социальной уравниловки (К. Каутский и др.). И нищенствующие монашеские ордена, между прочим, тоже пошли отсюда.
Но как было на самом деле? Неужели Христос с его Божественным даром провидения не догадывался, к чему могут привести лозунги, призывающие к «экспроприации экспроприаторов»?
Давайте найдём это место в Евангелиях и перечитаем его ещё раз.
Итак, к Иисусу приходит некий богатый юноша и, рассказав о своей замечательно праведной жизни, просит совета, как ему следует поступить дальше, чтобы «иметь жизнь вечную» (Мф. 19:16)
«Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твоё и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною» (Мф. 19:21).
И тот же самый эпизод у Марка: «Иисус, взглянув на него, полюбил его и сказал ему: одного тебе не достаёт: пойди, всё, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест» (Мк. 10:21).
Обратите внимание: Иисус, предложив богатому юноше продать «имение», вовсе не советует ему после этого отправляться куда подальше, например, в компанию к тогдашним бомжам. Он говорит совсем другое: «следуй за Мною», то есть становись одним из учеников! Вот о чём разговор! Иисус прекрасно понимает, что работа в созданной им организации потребует от будущего помощника полнейшей самоотдачи, а это невозможно будет совместить с постоянной необходимостью приглядывать за большим хозяйством. Иисус рассуждает здесь здраво и практично как мудрый организатор и руководитель и вовсе не собирается ниспровергать институт частной собственности, подобно будущим основоположникам марксизма-ленинизма. Это, кстати, подтверждается и тем, что Иисус предлагает юноше своё «имение» именно продать, а не просто раздать кому попало. А кто купит это «имение»? Естественно, другие богачи. Следовательно, Иисус не отрицает устоявшего порядка вещей. Он же не призывает и тех, других, богачей отказаться от имущества! И никогда не призывал. Иисусу нужен именно этот конкретный юноша, и именно ему, этому юноше, он и предлагает продать «имение», чтобы ничто не мешало их совместной деятельности.[5]
Однако юноша не ответил на приглашение Иисуса. Перспективе стать одним из учеников Христа, то есть превратиться в функционера в основанной Христом организации, он предпочёл прежнюю жизнь в богатстве. Причём, надо заметить, жизнь исключительно праведную — ведь, собственно, только за это Иисус и выделил («полюбил») его изо всей массы последователей. Значит, богатство не мешало вести праведную жизнь, но мешало стать непосредственным помощником Христа, поскольку должность эта хлопотная, опасная и несовместимая с планомерным ведением домашнего хозяйства. И только после того, как юноша, отказавшись, ушёл прочь, Иисус и произнёс свои знаменитые слова о богатстве, верблюде и угольном ушке: «...истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное; и ещё говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие» (Мф. 19:23-24; Мк. 10:25).
Итак, повторим ещё раз. Иисус относил эти свои слова не ко всем богатым обладателям имений и состояний, а лишь к тем из них, кого хотел видеть своими непосредственными помощниками-учениками. И не вина Христа, что в последующем его слова перетолковали по-своему, превратив их автора чуть ли не в «предтечу» Карла Маркса.
4
В оригинальном греческом тексте стоит слово «камилос» — «канат» — толстый трос для крепления кораблей к берегу, — а не «камелос» — «верблюд». Подобные ошибки перевода, со временем превратившиеся в устоявшийся оборот речи, иногда встречаются в древних текстах.
5
Сравните у Луки: