О нем и о его «я вас услышал»!
– Да. Просто это было несколько неожиданно. – Приподнимаюсь на носочки и целую брата в щеку. По его глазам вижу, что он не готов закончить этот разговор, поэтому закрываю его сама. – Пойдем? А то у Ингрид случится дергоглазие, если мы опоздаем на ужин.
Дар смеется.
– Лали, ты неповторима. Нисколько не удивляюсь, что он тебя выбрал. – Брат закрывает дверцу балкона, и я возвращаю ему пиджак. – Ты уверена, что у вас все получится?
Дар не мог этого не спросить, но на сердце сразу становится тепло.
– Уверена, – говорю я.
– Тогда я спокоен.
В столовой, оформленной в белый цвет с золотом, уже все сидят на своих местах. Отец во главе стола, слева от него Ингрид с Сильви, мы с Даргелом садимся справа. Мебель Ингрид выбирала лично и настояла на том, чтобы она была деревянной. В нашем мире дерево – символ роскоши. Равно как и бумага, потому что естественного роста деревьев из-за драконов не наблюдается.
Когда-то люди вообще жили под землей (охотились на драконов, драконы охотились на них), а вышли, только когда пришли иртханы. Первые появились на другом континенте, произошли они от шаманов Пустынных земель, вливавших себе драконью кровь. У нас на Севере все было сложнее, потому что ледяное пламя гораздо страшнее огненного. Огонь можно погасить водой, ледяное будет гореть, пока не растает вложенная в него драконом сила, а ее у снежных зверей просто через край. Их кровь выжигала большинство первых смельчаков, которые решили повторить опыт перворожденных. Их дыхание – наши земли. Долгое время Север был заснеженной пустыней, пока не появились первые сильные иртханы.
Словом, деревья у нас высаживают исключительно в парках, а выращивают их в специальных оранжереях, но для Ингрид роскошь – неотъемлемая составляющая счастья. Она просто светится от восторга, когда видит зависть в глазах подруг. Здесь даже картины написаны на холстах, а не голографические. На них изображены легенды Ферверна, а тяжелые резные рамы напоминают о прошлых веках.
– Прежде чем мы начнем, – голос отца возвращает меня в реальность, – я бы хотел сказать, что у нас несколько меняются планы на праздничную ночь.
Праздничная ночь – время перехода из года в год, отмечается она с прошлого века по приказу правящего тогда Верховного, который очень любил увеселения. Как-то так получилось, что сам праздник (и подготовка к нему) понравился не только иртханам, но и людям, с тех пор он прижился и ежегодно справляется в каждой семье.
– Мы приглашены в загородную резиденцию Ландерстергов.
– О, – выдыхает Ингрид.
Глаза Сильви загораются таким восторгом, что мне кажется, сестра сейчас подпалит дорогущую, заказанную ее матерью из Фияна скатерть.
– Да, – продолжает отец, – и в эту же ночь состоится официальная помолвка.
Хорошо хоть, не свадьба, и на том спасибо.
– Лаура? – Он смотрит на меня.
– А?
– Что же ты молчишь?
Да так, боюсь ненароком назвать его иртханейшейство его наблейшеством[1], а так все в порядке.
– Дар речи потеряла от счастья.
Отец хмурится, но тут в дело вступает Ингрид:
– Юргарн! У нас же нет платьев. У девочек нет платьев…
– Ингрид, у нас еще целый месяц до…
– Всего месяц! Ты представляешь, как сложно найти нормальное платье? Даже если его шить на заказ, мне надо пролистать сто пятьдесят страниц самых разных журналов, чтобы найти хоть что-то мало-мальски достойное!
– Ингрид, ты утрируешь ситуацию, – качает головой отец. – Тебе нужно всего лишь пригласить стилиста, и он подберет тебе сто пятьдесят вариантов, из которых ты обязательно что-то выберешь.
– Думаешь, это так легко?!
– Гм. Тост, – говорит Дар, поднимая бокал, в котором плещется веоланское. Пузырьки поднимаются на поверхность с легким шипением. – За Лали, благодаря которой мы сегодня все сидим за этим столом.
1
Набл – падальщик, живет в пустошах. Производное от «набла» часто используется в качестве ругательства. – Здесь и далее примеч. авт.