– Ода Нобунага… У него – обширные владения вокруг озера Бива. Не так ли?
Фусю закивал в ответ.
– Что прикажите передать, Гендзи-тенно?
– Прежде, чем я соглашусь принять этого даймё, я хотел бы знать суть его просьбы.
– О, да! Конечно! – Фусю подобострастно улыбнулся.
Гендзи передёрнуло от этой неестественной улыбки, он поймал себя на мысли, что Главный советник похож на старую обезьяну. Это сравнение невольно привело императора в прекрасное расположение духа: он открыл для себя новое занятие, причём о котором никто никогда не узнает – мысленно насмехаться над своими придворными…
– Говорите, советник, я вас слушаю, – сказал император и жестом пригласил Фусю войти в комнату. Тот поднялся с колен и, семеня маленькими шашками, подошёл ближе к Солнцеподобной особе, расположившись напротив.
– Дело в том, что земли Нобунаги представляют собой слишком уж лакомый кусок для соседей-даймё. Через владения проходят многие торговые пути, которые в свою очередь позволяют Нобунаге устанавливать слишком высокую пошлину. Многие даймё и богатые торговцы выказывают недовольство по этому поводу. Нобунага же считает, что имеет право устанавливать на своих землях любой размер дорожной пошлины…
– А разве нет? – удивился император.
– Так и есть, Гендзи-тенно. Но Нобунага установил пять рё* с торгового каравана, четверть рё с проезжающих горожан и…
– Я достаточно услышал, чтобы понять: даймё желает слишком много.
– Да, Гендзи-тенно, вы совершенно правы. Это и приводит к недовольству соседей-даймё. Нобунага богатеет с каждым днём, его замок Адзути на озере Бива считается одним из самых богатых и самых красивых.
– Удивительно! – воскликнул юный тенно. – Оказывается, рядом с Киото находится прекрасный замок. Странно… Кажется, в годы правления моего отца, о замке Нобунаги и слышно не было?
– Да, Гендзи-тенно, даймё долго строил своё новое родовое гнездо. И лишь три года назад по завершении строительных работ, с высокого дозволения покойного императора Огимати Митихито, украсил его новым гербом – Парящим драконом.
– Три года… Ровно столько же я нахожусь на троне Аматэрасу… Так что же желает этот даймё?
И вот Фусю подошёл к самому главному, кульминационному моменту, когда следовало приложить всё своё убеждение, лесть, хитрость…
– Ода Нобунага – храбрый воин, верно служивший вашему отцу, незабвенному Огимати Митихито. Он осмелился просить вашей милости лишь потому, что желает скрепить свои законные права императорской печатью.
Гендзи задумался: поставить печать на свиток бумаги не сложно. Но каковы могут быть последствия? Как отнесётся к этому сёгун Тоётоми Хидэёси[6]? – ведь он – регент, и Гендзи обязан согласовывать с ним все важные вопросы ещё в течение года, пока не достигнет совершеннолетия[7].
Искушённый в подобных делах Фусю, уже получивший от Нобунаги приличное вознаграждение за посредничество, произнёс:
– Тенно, по закону вы обязаны согласовывать с сёгуном лишь дела государственной важности, но никак – свою милость и расположение к тому или иному даймё.
Император с удивлением воззрился на советника, начиная понимать, куда тот клонит.
– Так как Ода Нобунага верно служил покойному императору, – продолжил ловкий советник, – вы, как преемник, имеете право вознаградить его за верность трону, подтвердив своей печатью право даймё на установление пошлин… Тот же в свою очередь обязуется отчислять ежегодно в казну её некоторую часть. Я дам поручение казначейской палате, дабы произвели надлежащие расчёты. Дополнительный приток денежных средств в императорскую казну – совершенно не излишне. Как вы считаете, Гендзи-тенно?
– Я с вами согласен, советник. Я приму даймё завтра, в час Овна* в Серебряном павильоне.
Фусю понял: аудиенция пройдёт в неформальной обстановке – Гендзи в силу своей юности ещё тяготился многочисленными правилами придворного этикета.
Час Овна выдался чрезмерно жарким, каменная площадь перед дворцом исторгала жар на каждого вступившего в её пределы: будь то придворный, чиновник или самурай. Жара тяжестью давила на плечи, особенно страдали императорские войска, охранявшие Киото: тяжёлые доспехи прилипали к промокшим от пота кимоно, из-под шлемов, украшенных причудливыми рогами, также струились капли пота.
Начальник императорской стражи отдал приказ сменять посты у всех городских и дворцовых ворот каждые полдзиккена*, но и это помогало с трудом. Киото замер под натиском невиданной жары.
6
Если соблюдать историческую точность, то Тоётоми Хидэёси сёгуном официально не считался, хотя выполнял фактически его функции. После многовекового придворного засилья рода Фудзивара, он унаследовал обязанности последнего представителя рода Фудзивара Но-Сакихиса, а именно – кампаку, титул и должность высшего советника взрослого императора, аналог турецкого визиря или европейского канцлера. Ода Нобунага боролся за упразднение сёгуната и объединение Японии, что привело к затяжным межклановым войнам, известным как период «Воюющих провинций». Какое-то время Тоётоми являлся его верным соратником, пока сам не дорвался до власти. Упразднение сёгуната оказалось формальным. Официально реставрация сёгуната произошла в 1603 году. К власти почти на двести лет пришёл клан Токугава.