Геральт потянул за шнур, колокол зазвенел громко и звучно. Через минуту калитка открылась и в ней появился привратник.
Привратником оказался тот еще амбал. На нем была куртка из кроличьих шкурок. Чтобы пошить куртку для человека нормальных размеров, таких шкурок нужно было штук тридцать. Привратник отличался от обычного человека примерно еще на тридцать.
Он заметил две рукояти над правым плечом Геральта, поморщился, но, ни о чем не спрашивая, кивнул на въездные ворота. Те тут же распахнулись, и Геральт смог въехать внутрь.
На небольшом подворье показались еще два индивида. Средних размеров. Кроличьих курток не носили, но если б носили, то тридцати шкурок хватило бы как раз. Один сходу занялся конем. Второй молча принял у Геральта оба меча.
У дома имелось элегантное крыльцо с балюстрадой, с изящной скатной крышей, которую поддерживали четыре резных столба. На крыльцо вели ступеньки. Перед которыми Геральту и велели встать.
Ожидание затягивалось. Решительно свыше той меры, которую Геральт мог бы счесть обычной и допустимой. К счастью, на крыльцо наконец вышел смуглый мужчина в бордовом кафтане с цветистым золотым шитьем и двумя рядами декоративных пуговиц. Мужчина держал в руке батистовый платочек, которым то и дело вытирал губы.
– О, юность, – сказал он, вонзая в Геральта взгляд черных глаз, – всё б тебе над долом возлетать и цвести цветуще[17]. Ах! Кто ж из нас не был ребенком? Почти каждый.
Геральт промолчал.
– Если б еще, – мужчина вытер губы платочком, – этой юности хоть чуть опыта для компании. Немного искушенности. Практики. Ну что поделать, если б молодость знала, если б старость могла. Или-или. Престон Хольт, я надеюсь, знает, что делает?
Геральт вновь промолчал, не ответив на вопрос.
– Ну а ты, юноша, понимаешь, что творишь?
Геральт пожал плечами. Мужчина вздохнул.
– Я Тимур Воронофф.
– Геральт.
Тимур Воронофф вытер губы платочком. Оперся о балюстраду.
– Геральт. Очень уж примитивно. Не стоило ли облагородить избранное имя каким-нибудь «де»? Какой-нибудь аристократической приставкой? А, понимаю. Мы не любим разговаривать. Предпочитаем работать мечом? Восхищения и овации достойно. Ибо и мои доходы это увеличит. Входи. Есть что обсудить.
Как оказалось, приглашение ни в коей мере не охватывало дома в целом, но лишь большую, хотя и на редкость скупо меблированную прихожую. Тимур Воронофф указал Геральту на стул у письменного стола, сам уселся напротив.
Из глубины дома доносились голоса детей, как минимум троих. И еще долетал оттуда вкусный запах яичницы. На сале. Или на ветчине.
Воронофф сложил наконец платочек и спрятал его куда-то вглубь.
– Обсуждения, – начал он, – требуют прежде всего вопросы организационные и финансовые. Я предполагаю, что твоя договоренность с Хольтом в силе? Ибо вы все же заключили некую договоренность, разве не так?
– Мы действуем на основе добровольности и взаимного доверия.
– Другими словами, ваша договоренность устная. Что не меняет того факта, что ты встаешь на ведьмачий большак как его per procura.
Геральт не знал, что такое per procura, но догадался о значении термина. И подтвердил кивком головы.
– Следовательно, в некотором роде автоматически, – продолжил Воронофф, – или per facta concludentia, ты связан договором Хольта со мной. С сегодняшнего дня, то есть с двадцать первого мая тысяча двести двадцать девятого года, я являюсь твоим исключительным агентом на территории королевства Каэдвен и всех четырех его мархий. Моя комиссия составляет десять процентов. С каждого твоего ведьмачьего заработка.
Геральт подтвердил кивком головы.
– Теперь финансовые вопросы. Хольт предоставил тебе какие-либо средства?
– У меня есть пятьдесят марок.
– Ты получишь еще пятьдесят и три дорожных аккредитива по двести марок каждый, на непредвиденные расходы. За эти непредвиденные расходы, если они возникнут, ты отчитаешься передо мной на основе расписок, так что не забывай каждый раз напоминать о такой расписке. Твои per diem, суточные, на собственное содержание и мелкие расходы будут составлять пять марок, начиная с сегодняшнего дня. Разумеется, эти деньги ты можешь тратить из своих заработков.